Потерянные в лабиринте. Возвращение к самому началу

Малиновская Марианна

В принципе, именно наличие этих «других», или как их иногда называли «высших» потребностей, и делало человека человеком, то есть отличало его от других существ. Наличие в человеке двух совершенно разных сил также признавалось буквально всеми в современном научном мире. Это признавалось в философии, психологии, педагогике, и практически во всех религиозных учениях. Решались и объяснялись эти различия, правда, по-разному. Но факт наличия животных, первобытных инстинктов в человеке и одновременно присутствие в нем неких высших, «духовных» ценностей признавался как очевидный.

В рамках эволюционных учений считалось, что первобытные инстинкты человека, основанные на единственном принципе удовлетворения потребностей, были основными и ведущими. Так как человек развивался по принципу «от низшего к высшему»,

логичным было предположить, что изначально человек и представлял собой это неразумное, низшее, материальное существо – основа существования которого – удовлетворение потребностей. В таком ключе было очевидно, что «высшие» ценности не были присущи человеку в его первоначальном состоянии. Эволюционисты утверждали, что даже более простые – общественные и социальные потребности человека – появились благодаря обществу, то есть внешнему окружению. Следовательно, по мнению эволюционистов, будучи материальным существом без интеллекта, сознания и какого бы то ни было духовного начала, человек постепенно развивался в окружающем обществе и принимая нормы, ценности и установки этого общества, постепенно превращался в более высокоорганизованное, интеллектуально развитое и духовное существо. Получалось, что человека сделал человеком непосредственно тот самый Лабиринт общественных норм, ценностей и установок, то есть сама общественная Система. Причем такой точки зрения в целом придерживались многие науки – социология, психология, педагогика и др.

«Странно – думал иногда Клеон, – очень странно. Во-первых, это полностью противоречит не только всем собранным мною доказательствам, но и просто здравой логике. Во-вторых, нереально, просто нереально, чтобы существа, имеющие только первобытные инстинкты, построенные на принципе удовлетворения, вообще могли создавать какие-либо „высшие“ ценности».

Первое, что не мог признать Клеон, это то, что Лабиринт общественной системы норм, ценностей и установок был неким механизмом, способным облагородить дикие, первобытные инстинкты. Клеон четко к тому времени знал, что именно этот лабиринт искусственно созданных смыслов и ценностей убивает в человеке и интеллект, и сознание, превращая его в некий «усредненный» вариант с ограниченными возможностями и с «урезанным» потенциалом.

Для этого у Клеона имелись веские доказательства, а именно наличие стопроцентного потенциала у человеческих существ в далеком прошлом, и использование всего 7—8% в настоящем. Это был доказанный факт. Причем даже эти 7—8% уменьшались с каждым годом, и большинство современных ученых говорили как раз таки об уменьшении используемого интеллектуального и генетического потенциала человека. В последних научных изысканиях Клеон встретил уже цифру 5% использования мозга и 5% использования генома, и при этот доказывалось, что в ближайшем будущем человек дойдет до 3—4%. Уровень используемого современным человеком потенциала интеллекта и генома снижался по той простой причине, что человеческая активность (прописанная Лабиринтом) не требовала большего. Все внутренние способности человека и весь внутренний потенциал на самом деле были абсолютно не нужны для функционирования в Системе. Системе нужны были лишь «рабочие механизмы», детали, винтики, которые четко исполняли бы предписанные функции на «благо общества» (на благо Системы).

В таком случае теория о развитии первобытного дикого существа с необузданными инстинктами, развивающегося в общественном окружении, и непонятным образом создавшего «высшие» духовные ценности, не выдерживала никакой критики. Потому что именно общественное окружение и убивало заложенный изначально в человеке духовный и интеллектуальный потенциал.

Второе, что Клеон не мог ни принять, ни обосновать как ученый – это появление этих самых «высших» духовных ценностей в общественной Системе.

«Откуда, ну откуда они могли там возникнуть? – в недоумении думал Клеон. – Ведь невозможно предположить, чтобы первородные существа, основа существования которых – принцип постоянного удовлетворения потребностей – каким-то невероятным образом начали создавать ценности, которые никакого отношения не имели к этому самому удовлетворению».

В отличие от многих современных ученых, Клеон имел неоспоримое преимущество. Большинство ученых предполагало

только, каким в принципе могло быть первобытное животное состояние человека, основанное только на инстинктах и удовлетворении потребностей. Клеон же на самом деле видел, четко видел первородное состояние Материи. Дикой, необузданной материи, цель и основа которой – жить, двигаться и развиваться, и основной и единственный стимул которой – получение постоянного удовольствия. Поэтому Клеон прекрасно понимал, что совершенно никаким способом, дикая и необузданная материя в любых своих формах и проявлениях физически не могла прийти к формированию каких-либо ценностей, не ведущих к удовлетворению.

«Невозможно – думал Клеон, вспоминая и сопоставляя все увиденное, – совершенно невозможно для этой пульсирующей субстанции хоть как-то ограничить потребность в удовлетворении и поступиться своими принципами. В своем постоянном развитии и движении материальные существа в поисках нового, более сильного удовлетворения преступали даже элементарные инстинкты выживания и сохранения. В поисках удовлетворения первобытные Твари легко шли на очевидное прекращение существования, но не могли остановиться перед возможностью получить удовольствие. Каким образом тогда материя могла сама себя остановить и создавать внутри себя некие другие ценности, не ведущие к удовлетворению?»

Кроме того, Клеон не мог просто выбросить доказательства об угасающем интеллекте и генетическом потенциале человечества. Если человеческие существа развивались от диких и необузданных к духовным и высокоорганизованным, почему тогда их потенциал угасал, а не повышался? Этот путь развития Клеон, следовательно, не мог ни принять, ни объяснить. Он не выдерживал просто никакой критики и не имел веских доказательств.

Но проблема наличия в человеке противоположных и противоборствующих сил оставалась. Этого Клеон тоже не мог отрицать. Как бы ему не хотелось видеть в человеке только высшее, совершенное существо, реальность и объективные причины не давали ему это сделать. Как бы Клеону не хотелось этого не видеть, но факт оставался фактом – инстинкт удовлетворения потребностей в человеке был настолько силен, что практически управлял всем его существованием. И как бы это ни было ужасно и мерзко, но Клеон видел четкую аналогию между современным человеческим обществом и дикой, первобытной необузданностью первозданной Материи, смысл существования которой базировался только на постоянном поиске удовольствия. Поэтому Клеон признавал, что видит в человеческом существе две противоположные силы – первобытный, первозданный инстинкт удовлетворения и высшие, «духовные» ценности любви, истины, добра, красоты, справедливости, порядка и др. Клеон четко понимал, что «духовные (высшие) ценности» тоже были запрограммированы в человеке, то есть каждый человек тянулся к ним и желал их даже подсознательно. То, что эти две силы были противоположными, Клеон не сомневался. Для этого не требовались ни специальные научные изыскания, ни какие-либо доказательства.

Следование «высшим» смыслам и ценностям неизбежно ограничивало первобытные инстинкты. Точно так же следование первозданным инстинктам удовлетворения исключало какие бы то ни было духовные ценности. Человеку все время приходилось выбирать между реализацией «духовного» (высшего) потенциала и удовлетворением собственных потребностей. Выбор постоянно стоял перед каждым современным человеком, и даже просто в течение дня Клеон мог наблюдать десятки, а то и сотни примеров подобного выбора. Правда, делали выбор между потребностями и «высшими» ценностями люди по-разному.

В современной человеческой жизни можно было легко составить определенную шкалу людей – от тех, кто практически полностью построил свое существование на удовлетворении собственных потребностей, до тех, кто наоборот, практически полностью «отказался от себя» и собственного удовлетворения и строил жизнь на реализации высших, «духовных» ценностей.

Клеон не вникал сильно в подобные различия, это было очевидным и изучалось во многих религиозных концепциях и учениях, каждая из которых давала свое объяснение. Клеона прежде всего интересовал сам факт наличия в человеке двух разных сил, двух разных стимулов и способов существования. И больше всего его интересовал вопрос о противоположности этих сил.