Потерянные в Великом походе

Ван Майкл С.

Пин втолкнул коляску с Хай-у в магазин, и в ноздри оружейнику ударил резкий запах мягкопанцирных крабов и сушеных карпов. В помещении царило практически полное безлюдье. У входа пылились четыре табурета, из товаров удалось разглядеть лишь несколько недавно возвращенных рыбаками удочек, с которых еще капало. Они стояли в коричневой вазе с длинной, змеящейся до самого основания трещиной. Пин подумал, что большая часть товара либо находится за прилавком, либо хранится наверху. Старик в круглых очках и был Хуаном, управляющим магазином, собственной персоной. Дед помахал вошедшим.

– Нам бы дельфиний позвоночник, – сказал Хай-у, – да получше, чтоб мне протез справить, – он показал на культю.

Старик перегнулся

через прилавок посмотреть.

– Повезло тебе, – сказал он. – У нас этого добра столько, что целую ногу можно смастерить.

С этими словами Хуан удалился в подсобку и вскоре вернулся, держа в руках длинный сверток. Положив его на прилавок, старик развернул бумагу, и друзья увидели содержимое. Позвонки были уже обточены и дополнительно стянуты медной проволокой. В четырех местах имелись углубления для будущих креплений. Хай-у кивнул, и Хуан положил сверток на колени раненому.

– Сколько с меня? – осведомился Хай-у.

– Ты солдат, так что дай, сколько не жалко.

Хай-у вручил старику четыре серебряные монеты – жалованье за два месяца.

По дороге обратно Пину стало интересно, а как бы действовал Ло, окажись он на месте заведующего магазином. Наверняка назначил бы довольно высокую цену, а когда дельфиньи кости закончились, запросто торговал бы вместо них свиными. Ежели кости обточить, никто не разберет, какому они там зверю принадлежали. Само собой, обман обнаружился бы после, когда протез где-то через неделю рассыпался бы на части. В конце концов Пин пришел к выводу, что такая сволочь, как Ло, даже не стал бы открывать магазин. К чему лишние хлопоты, когда ты можешь отнять все, что захочешь, у владельцев уже работающих магазинов? Из-за революции хозяину лабаза Хуану пришлось приспосабливаться: сменить название и искать расположения у тех, кто обещал его защитить.

– Одним словом, не могу я просто сидеть сложа руки, – вернулся к наболевшему Пин, стоило друзьям снова оказаться на улице. – Мне надо действовать.

– Просто ждать у моря погоды – так себе затея, тут ты, наверное, прав, – согласился Хай-у, – да только ты не похож на мужчину, который станет брать девушку измором, давить, покуда та не сдастся. У тебя на это не хватит терпения. Да и унижаться ты не станешь. Уж больно ты гордый, чтобы так себя вести.

– Не хочу я брать ее измором, – тряхнул головой Пин. – У тебя это не сработало. Чего ты добился? Прикрыл ее собой, и что в награду? Какой-то поцелуй в губы, и все? И строить из себя невесть кого, кем я на самом деле не являюсь, я тоже не хочу.

– Так что тебе остается? Хочешь, чтоб она тебя полюбила таким, какой ты есть? – рассмеялся Хай-у. – Вот из-за таких балбесов, как ты, матери обращаются за помощью к сватам. Ну вот скажи мне, чего в тебе есть такого эдакого, чтоб Юн в тебя влюбилась?

Слова Хай-у задели оружейника. Разве калека не говорил несколько дней назад, что Пин особенный и отличается от сослуживцев?

– Ну… только я один умею делать ружья, – почти шепотом пробормотал Пин.

– Да ладно! И чего ты тогда молчишь? Ты ей так и скажи. Юн, ты должна в меня влюбиться. Если ты не заметила, я умею делать ружья. Давай закрутим с тобой роман, или у тебя ко мне есть еще какие-то вопросы? – Хай-у поднял взгляд и, увидев, что Пин не смеется, спросил: – Тебе доводилось читать «Речные заводи» [4] ?

4

«Речные заводи» – китайский классический роман XIV века, основанный на народных сказаниях о подвигах и приключениях 108 «благородных разбойников».

– Что, хочешь сказать, ты еще и читать умеешь? – Пин подустал. Свернув с грунтовой дороги, он поставил инвалидную коляску под вязом, а сам уселся на землю и скрестил

ноги.

– Самую малость, – кивнул Хай-у, – вот мой наставник умел. До того, как его пристрелил помещик за неуплату податей, он мне много читал. Книжки всё были известные. Наставник читает, а я знай себе на страницу смотрю. Так я многое для себя усвоил. В том числе и как обольщать женщин. На что они клюют. В «Речных заводях» рассказывается о самых видных мужчинах в истории Китая. Так вот, способы обольщения можно разделить на пять категорий, названных в честь знаменитых героев: Тэн, Ло, Пань, Сяо, Сянь. Тебе рассказать, что это за категории?

Несмотря на весь скепсис, Пин кивнул. Странное дело, он-то считал, что женщинам нравятся мужчины по тем же самым причинам, что мужчинам – женщины. Он снял фуражку, пригладил волосы и снова водрузил ее на голову, надвинув козырек на глаза.

– Я постараюсь покороче, – пообещал Хай-у. Его лицо приобрело радостное выражение. Он заговорил практически нараспев, словно сказитель, долго дожидавшийся возможности передать кому-то накопленные знания. – Тэн был торговцем шелком из Северного Китая. Он соблазнял женщин богатыми подарками: яшмовыми гребнями, серьгами с жемчугами, шелковыми халатами. Его имя стало синонимом роскоши. Ло жил в эпоху Тан. Он был фаворитом императрицы У и, если верить слухам, мог ублажать государыню на протяжении долгих часов. Его имя носит искусство плотских утех. Ты меня внимательно слушаешь?

– Продолжай. – кивнул Пин, жуя травинку.

– Пань, один из величайших поэтов сунской эпохи, всегда одевался с иголочки. У него были длинные прямые волосы и аккуратно подстриженные усики, напоминавшие расправленные крылья птицы над верхней губой. Порой хватало одной лишь его улыбки, чтобы женщина влюбилась в него. Его имя стало синонимом мужской красоты. Сяо был уродливым хромым погонщиком мулов, но при этом взял себе в жены настоящую красавицу, известную во всей провинции вспыльчивым характером. Много кто хотел жениться на ней, но мужчины, с одной стороны, страшились ее гнева, а с другой – не желали поступаться своей гордостью, идя на уступки. На это был согласен лишь Сяо, и поэтому его имя является символом покорности. Наконец, Сянь был известным нищим в Монголии, который неотступно следовал за женщинами, в которых влюблялся, – женщинами, которые презирали его и гнали прочь. Изо дня в день он брел за ними по монгольским степям. Слова «нет» для него просто не существовало. Его сильными сторонами были упорство, доброта и решимость. Его не страшило, что ему придется очень долго завоевывать сердце девушки, и потому его имя стало синонимом терпения. И что же у нас в итоге получается? Тэн, Ло, Пань, Сяо, Сянь: богатство, удовольствие, привлекательность, смирение и терпение.

Пину не особенно хотелось верить Хай-у, однако следовало признать, что калека рассуждал здраво, и от его слов так просто было не отмахнуться. Оружейник, чтобы лучше запомнить, повторил про себя имена пятерых мужчин.

– Ну что, разберем, какими качествами ты обладаешь? – предложил Хай-у.

Пин согласно кивнул.

– Тэн – богатство, – принялся перечислять раненый. – Тут по нолям. Денег у тебя нет, как, впрочем, и у меня, подарков ты купить не можешь. Ло – умение доставлять удовольствие. Чего-то сомневаюсь…

– Я ходил по публичным домам, – спешно перебил товарища Пин, выставив указательный палец. – Шлюхи говорили, что я очень даже неплох…

– К сожалению, это искусство скорее помогает удержать женщину после того, как она досталась тебе, а вот снискать ее расположение… – Хай-у покачал головой. – Ладно, идем дальше. Пань – привлекательность. Опять мимо. Ты коротышка, пусть и выше меня, а лицо у тебя острое, как у лиса. Что у нас остается? Сяо и Сянь. Два самых важных качества. И, к счастью для тебя, их способен развить в себе любой мужчина, имеющий достаточно крепкую силу воли.