Потопленная «Чайка»
Шрифт:
К вечеру небо было усеяно звездами. Джокия со спутниками двинулись в путь. По узкой и крутой тропке ехали друг за другом шесть всадников. За Джокия следовала Мария, за ней Цуца Антия, потом — двое из отряда. А замыкал цепочку молодой сельский сотник, который должен был показать путникам брод.
Спустившись к реке, переправились на другой берег и, расставшись с сотником, продолжали свой путь.
Проселочная дорога была узкая. Торопились, ехали без остановок, и лишь когда добрались до дремучего леса, решили немного передохнуть. Дальше уже ехали спокойнее. Вот донесся
— Кто там? — раздался мужской голос, в полутьме кто-то зашевелился, и в дверях показался неказистый старичок, видимо, мельник.
— Передохнем здесь? — спросил командир и, не дожидаясь согласия спутников, спрыгнул с коня. Спешились и остальные.
Мельник ничуть не удивился прибывшим и радушно улыбнулся:
— Входите.
Джокия, войдя, сбросил с себя бурку, ружье прислонил к стене. Его примеру последовали и другие. Мельник был очень рад гостям, усадил, стал угощать: положил на тыквенный лист сыр, наломал на куски мчади, принес огурцы, лук, вино, из кипящего котла вынул ломти тыквы.
— Твоя мельница? — спросил Джокия у мельника.
— Да, и не просто мельница. Это моя семья, мой очаг, моя кормилица.
Разговорились.
— Раньше сюда редко кто забредал. А сейчас кого только не встретишь в этом лесу — вооруженных, безоружных, в чохах, в бушлатах даже, и бог знает, кого еще.
«В бушлатах?» — Джокия насторожился.
— Недавно целый отряд прошел, говорят, Букия командует.
— Кто это Букия?
— Букия не знаешь? — Мельник недоверчиво посмотрел на Джокия, и понимающая улыбка промелькнула на его лице. — А это бежавший моряк. Власти разбойником его называют, а в народе говорят, что не разбойник вовсе, а хороший человек.
— Значит, народ не обижает?
— Нет, что ты, когда большевики народ обижали?
— А кроме отряда Букия, есть в лесу еще вооруженные люди?
Хозяин задумался на мгновение.
— Говоря по правде, до сегодняшнего дня никого не видел, а так говорят, что ходят.
— А кого же ты видел сегодня?
— Шел я вечером из лавки, нес керосин. По дороге пять всадников встретил, спросили, где живет сотник Атанасе.
Джокия забеспокоился.
— А кто такой Атанасе?
— Атанасе? Сельский сотник. Во времена Николая был старостой, а теперь из кожи вон лезет, чтобы угодить новым властям.
Джокия почувствовал опасность, распорядился, чтобы собирались. Но в это время дверь распахнулась, как от сильного ветра, и на пороге показался какой-то мужчина с маузером в руке.
— Георгий! — воскликнула потрясенная Мария.
Это действительно был он.
Рука Марии скользнула в карман брюк. Она выхватила револьвер, подарок Дата, но в тот же миг Цуца бросила в светильник тарелку, огонь погас, и стало очень темно. Почти одновременно прозвучал выстрел из маузера. Послышался чей-то стон и глухой звук упавшего на пол тела.
Теперь в дверях никого не было. Но во дворе около мельницы блестели дула карабинов и пистолетов. «Ах, если бы во дворе было так же темно, как на мельнице», — подумал Джокия.
Остановились
— Кто стонет? — шепотом спросил Джокия.
— Я, я. Что со мной сделали эти безбожники! Это их я встретил сегодня в лесу, — с трудом проговорил мельник.
— Ты ранен? — спросила Мария, осторожно ощупывая его в темноте.
— Эх, дочка, сейчас мне, наверное, и сам бог не поможет, — и он с трудом, держась за стену, приподнялся.
— Ложись, убьют, — тихо сказал Джокия.
— Я и так почти мертв. Может, хоть вам смогу помочь.
И мельник, собравшись с силами, как-то поднялся на ноги и, перебирая руками по стене, с трудом дотащился до дверей.
— Куда же ты? — испуганно спросила Мария.
— Ложись, говорю, — повторил Джокия шепотом.
— Тише, тише, — так же шепотом ответил мельник. — Дайте мне две бурки. Я возьму каждую в руки и побегу. Если успею выйти из мельницы, спущусь направо, в ущелье, скачусь вниз. Они будут стрелять по мне, а вы в это время постарайтесь убежать. Я иду, время не терпит.
— Нет, этого нельзя делать, добрый ты человек! — прошептал Джокия и пополз к нему.
Но мельник не стал дожидаться и выскочил во двор — откуда и силы взялись. Находящиеся в засаде не успели даже выстрелить. Лишь когда мельник был уже почти у цели, началась стрельба.
— Мария, Цуца, вы оставайтесь здесь, ни в коем случае не поднимайтесь и не выходите отсюда. Мы же постараемся выйти и занять место напротив косогора, а потом и вас выведем из этой ловушки.
Джокия выполз за двери и укрылся за стволом большого дерева. Потом снова пополз, неожиданно выскочил, вскинул руку и опять лег. Раздался взрыв. Брошенная им ручная граната разорвалась около напавших. Те залегли. В это время два партизана выскочили из мельницы.
— К склону! — приказал им Джокия.
Он стрелял до тех пор, пока его товарищи не укрылись в овраге. Теперь уже они начали стрелять, чтобы дать возможность командиру невредимым подняться на косогор. Несколько прыжков, и Джокия оказался рядом с товарищами. Отсюда неплохо было видно, где расположились противники, и, кроме того, можно было держать под прицелом вход в мельницу. Командир приказал своим прекратить стрельбу: нужно было беречь патроны.
Парни Тория продолжали палить. Судя по выстрелам, их было пятеро: четверо с винтовками, и один, Тория, с маузером.
— Они и мельника не забывают, а бедный старик мертв, наверное! — Джокия огляделся и прицелился туда, где блестели дула винтовок.
Гуда недолго был в доме дяди. Разговор с Тория длился каких-нибудь десять-пятнадцать минут. Все это время он не поднимал глаз на капитана, и слова его были как будто заученные, непонятные ему самому. Опытный офицер понимал, что этот смелый и прямодушный парень мог каждую минуту почувствовать весь ужас своего поступка и совершить что-нибудь непоправимое. Поэтому Тория поспешил закончить разговор, как только узнал, когда и по какой дороге Мария Сабура с сопровождающими будет ехать из Мимиси. Он уже собрался уходить, но Гуда решительно остановил его: