Потопленная «Чайка»
Шрифт:
— ...Стал у пристани, оглянулся и прямо в море... — добавил другой.
— Он был ранен? — спросил высокий гвардеец.
— Ну, как мы могли разобрать в такой темноте?! — отвечал Сесирква.
— Откуда прыгнул?
— Оттуда, где вы теперь стоите!
— Что же дальше? Утонул? — не отставал гвардеец.
— Саженей десять проплыл, по-моему, а дальше я его уже не видел. Может быть, и утонул.
К гвардейцам прибавилась портовая охрана. Прибежали и милиционеры. С катеров, больших судов и из лодок
Англичанина увезли в больницу. Никто не сомневался, что раненый преступник утонул.
— Хорошо сделал. Мучения, потом расстрел... Нет, так лучше, конечно.
— Зря погубили человека, — слышалось в толпе.
Сесирква и его товарищей без конца расспрашивали, как и в каком месте прыгнул в море незнакомец. Как был одет, какого роста, в самом деле спотыкался или шел нормально.
По показаниям матросов установили: тот, кто прыгнул в воду, был высокого роста, в черкеске. Не кто иной, как отхвативший англичанину ногу горец.
Приказали приняться за поиски утонувшего.
«Вдруг найдут наш мешок с камнями, и попадем под подозрение, — поделился Сесирква с товарищами тревогой. — Впрочем, под водой чего только не найдешь, какое нам до этого дело!»
Коста открыл калитку небольшого двора и приласкал бросившуюся ему навстречу овчарку. Собака, повизгивая от радости, скакала вокруг него, потом широкими прыжками помчалась за старым знакомым к дому.
В маленьком дворике в тени магнолии и инжирного дерева стоял домишко. Коста тихонько поднялся на балкон, пропустил вперед спутника. Скрипнули половицы.
— Кто там? — раздался за дверью женский голос.
— Это я, Еври, не зажигай света... открой дверь.
Дверь отворилась.
Коста и Дата вошли в комнату.
— Что случилось? Все ли хорошо? — спросил тот же тревожный женский голос, стукнул оконный ставень.
— Нет, не все хорошо, Еври, — Коста потянулся к кувшину на столе, налил себе воды. — Я привел своего друга. Как-нибудь припрячь его до завтрашнего вечера. Я не могу остаться, и появиться снова до завтрашнего вечера тоже не могу. Тебе расскажет обо всем мой друг Дата. Понятно?!
— Понятно, Коста, — кивнула Еври и вышла в соседнюю комнату.
Коста встал, кивнул Дата:
— Не беспокойся! Приду за тобой, когда Мария будет уже на катере.
— Надеюсь на тебя, Коста. Пригляди за Сесирква, он горяч, сам знаешь...
— Не беспокойся, — повторил Коста и позвал хозяйку: — Пойдешь на работу, Еври, дом запри на замок и, пока я не появлюсь в булочной, и не думай возвращаться домой.
— Хорошо, постелю гостю и уйду...
— А хлеб у тебя найдется? — спросил Коста.
— Конечно, найдется.
— Оставь и воду, чтоб он не умер от жажды.
Коста вышел на балкон и сбежал по лестнице во двор.
Рассветало.
Народу на площади становилось все больше.
Всем было интересно увидеть человека, так необычно расставшегося с жизнью.
Лодки сновали вокруг места, куда, по показаниям, прыгнул незнакомец.
Привели и ныряльщиков.
Коста смешался с толпой.
— Кто этот бедняга?
— Кто бы ни был, только погубил себя. Кто знает, может быть, и нам не лучше придется.
— А мы-то что? С нас взятки гладки!
— Английский адмирал грозился, что, если не сдадим до вечера живого или мертвого, весь город разрушит.
— Говорят, начальство приедет из Тбилиси, — говорили в толпе.
Коста посмотрел на свой катер. Увидел среди матросов Сесирква и успокоился: «Значит, все в порядке. Бог нам в помощь».
О Дата Коста уже не беспокоился. Еври Иванидис он доверял больше, чем себе.
Красавица гречанка вот уже три года как крепко привязала к себе Коста. Пять лет тому назад она овдовела, но не пала духом, открыла булочную, стала сама торговать в ней.
Коста долго обхаживал Еври, потом, наконец, открылся в своих чувствах. До встречи с Еври Коста и не думал обзаводиться семьей: «Моя жизнь — это море, для чего мне жена, семья!». Дневал и ночевал на своем катере. Но теперь жизнь его пойдет по другому руслу. Он любит Еври.
Коста спокойно разгуливал по площади. Его спрашивали и сам он спрашивал: «Кто бы это мог быть?» Толков было множество. Одни твердили, что незнакомец был сван, спустившийся с гор, другие говорили: «Сюда заходили пастухи-мегрелы из Лака. Может, из них?» Третьи: «Видно, пришел издалека, такого в Поти никто не видел».
Коста немного успокоился: «Слава богу, кажется, обошлось. Мало ли кто в порту мог узнать его».
Одна из лодок сделала круг — леска за что-то уцепилась. Матросы с большой осторожностью тянули канат. Подняли. За леской потянулся хурджин.
Буфетчик, официант и русский офицер сразу его узнали.
— И труп ищите там же, откуда вытащили хурджин! — приказал начальник порта. На дно спустили ныряльщиков.
Наступил вечер, ловцы и ныряльщики выбились из сил, а великана в черкеске так и не нашли.
К ночи поиски прекратили.
Найденный хурджин успокоил англичан.
Наступила ночь. Наплывавшая еще с полудня черная туча прикрыла город, как бурка. Блеснула молния. Долго перекатывался гром. Упали первые редкие капли дождя, а через несколько мгновений тяжелые струи забарабанили по мостовой.
Дождь все усиливался. У шкипера готового к отплытию катера «Цхенисцкали» сердце колотилось от радости. «Ей-богу, помогает нам бог», — думал он и в который раз твердил Сесирква одно и то же: