Потрясающий мужчина. Книга 2
Шрифт:
Когда мы прибрались на кухне, подошел Михаэль и предложил Руфусу, Тане и мне поехать в авангардистский театральный центр. Там ночная премьера, на которую ему надо писать рецензию. А мы составили бы ему компанию и могли там что-нибудь выпить. Таня саркастически поинтересовалась, идет ли в данном случае речь о легко или тяжело перевариваемой культуре. Михаэль ответил: скорее всего, это нечто совсем неудобоваримое, но зато бесплатное. Мы поехали.
У кассы висело объявление, что все билеты проданы. Тем не менее Михаэль по своему журналистскому удостоверению
— Все никогда не бывает распродано, — пояснил он. — Три четверти билетов всегда зарезервировано для своих.
Авангардистский театр представлял собой черный зал, оборудованный под кафе, с маленькими столиками, покрытыми черными скатертями. На сцене висела типично авангардистская осветительная конструкция из труб и гигантская звукоусилительная установка. Занавеса, разумеется, не было. На черном подиуме стоял лишь черный концертный рояль.
Официант выглядел как дипломированный педераст и вел себя соответственно, он нас просто игнорировал. Наконец Михаэль, когда официант в пятый раз, не глядя, пролетал мимо, поманил его своим удостоверением. Тот принял от мужчин заказы на пиво и спросил Михаэля:
— Дамы тоже будут что-нибудь пить?
— Скажи ему, что я пью белое вино, — бросила Таня Михаэлю.
— Я тоже, — подала голос я.
— Дамы желают по бокалу белого сухого вина, — сказал Михаэль официанту, смотревшему только на него.
Принеся напитки, он сразу же рассчитал нас, начав почему-то с Тани. Она не дала ему ни пфеннига чаевых и даже пересчитала сдачу.
— Я привыкла платить за себя сама. Но когда официант вынуждает меня к этому, я начинаю беситься.
— Он принял тебя за эмансипе и ожидал, что ты заплатишь и за мужчин, — пояснил Михаэль.
— Эмансипе — уже не то, чего хотят мужчины.
Я жаждала поговорить о проекте:
— Что касается проектов реконструкции отеля…
Таня тут же перебила меня:
— …то Виндрих предложил за максимальные деньги минимальное решение. Мы с Руфусом прикинули вчера и пришли к выводу, что ремонт должен обойтись максимум в триста тысяч марок. Это тоже немалые деньги.
Капля от тех трех миллионов, которые запланировал Бенедикт. Я не знала, как реагировать на это. Хорошо, что Таня все равно не давала мне ни слова сказать…
— Детлеф тоже считает, что перестраивать отель за сумму, в три с половиной раза превосходящую его стоимость, несколько нелепо.
Как подло с Таниной стороны сплетничать о Бенедикте с его сотрудниками!
— И что же, Детлефу все было известно? — хмуро спросила я.
— Он позвонил мне сегодня ночью, и мы совершенно случайно заговорили на эту тему, — сказала Таня с невинным выражением. — Собственно, он звонил совсем по другому поводу.
Мне надо быть осторожной и не выдавать своих планов, иначе она все разболтает. Представляю, Бенедикт приходит в понедельник на работу, а Детлеф и Анжела уже знают, что мы скоро поженимся. Бенедикт почувствовал бы себя застигнутым врасплох!
— Если тебя это успокоит, — сказала я Тане, — я буду сейчас
— Ну вот видишь, — кивнула Таня.
Михаэль что-то строчил в своем блокноте, демонстративно не обращая на нас внимания.
— Но делать все это за зарплату уборщицы я не собираюсь. — Произнеся это, я вперила взгляд в черную скатерть, чтобы никто не заметил, как я волновалась.
— Ты должна получать не меньше того, что платил бы тебе твой дядя, — тут же сказал Руфус.
А Таня заметила:
— Для отеля это было бы выгодно. Фирма Фабера выставила бы счет за твои услуги, по крайней мере, в двойном размере.
— Да. — Все вдруг стало очень просто. — И если дядя не поможет мне найти рабочих, я сама найду их. А если придется заменять несущие стены, найду и другого архитектора.
— А что на это сказал твой Бенедикт? — спросила Таня.
Я не хотела признаваться, что он еще не в курсе.
— Для его фирмы проект слишком мелкий. И дешевый.
— Ах вот как! — В Танином голосе прозвучало недоверие.
— А зачем вообще менять несущие стены? — поинтересовался Руфус. Мне опять было стыдно признаться, что я не знала этого.
— Появляются неограниченные архитектурные возможности.
— По сравнению с неограниченными возможностями проект Бенедикта был весьма ограниченным, — съязвила Таня.
— Это твой Детлеф так считает?
— Во всяком случае, Бенедикт всего лишь очередной раз повторил свою извечную тему.
К счастью, наконец выключили свет, и какой-то тип в смокинге, надетом на голое тело, в джинсах и кроссовках вышел на сцену. Все громко захлопали, и я громче всех, потому что мне осточертела Танина болтовня.
Тип в смокинге долго раскланивался, пока не смолкли последние аплодисменты.
— Дорогие друзья, дорогие господа и девушки, наконец я снова здесь. Вы все меня хорошо знаете! Но я рад приветствовать и тех, кто пока не знает меня. — Впереди кто-то захлопал. — Особенно сердечно я приветствую тех своих фанов, которые не смогли попасть сюда сегодня. — Аплодисментов, естественно, не последовало. — Я страшно рад, что могу объявить широко известный за пределами нашей метрополии дуэт «Гламур-герлз большого города»: Лила-Лулу и Дивина! Или, как называем их мы, завсегдатаи авангардной сцены, «Скрипучие Сиськи»! Девочки — мои самые нежные подруги. Сначала Лила-Лулу споет мою любимую песню. Похлопаем!
Какой-то небритый тип в трещавшей по швам лиловой хламиде с блестками выскочил на сцену. Его чулки состояли из одних дырок, сквозь которые виднелись волосатые ноги. С самодельно окрашенных в лиловый цвет разношенных туфель на каблуках во многих местах облупилась краска. Он тоже долго пережидал аплодисменты, а потом прокричал в микрофон:
— Эй, я Лила-Лулу из Франкфурта! — Он напыжился и громко зафыркал, изображая неизвестно кого.
Опять раздались аплодисменты. Невзрачный мужчина сел за рояль и патетически ударил по клавишам.