Потрясающий мужчина. Книга 2
Шрифт:
Вся она была увешана украшениями в стиле куклы Барби: три цепочки на шее, на каждом пальце не менее одного кольца. Смотреть на Анжелу значило насиловать свое зрение. Неужели она всерьез полагала, что я могла купить для нее такой дорогой букет?!
— Цветы не для тебя, — холодно сказала я, — я просто хотела поставить их в вазу. — На ее глазах я сделала это. — Мне их Бенедикт прислал. — Какая гениальная отговорка!
— Бенедикт прислал тебе цветы? — возмутилась Нора. — С чего
— Цветы можно послать по самому неожиданному поводу, — манерно произнесла Анжела.
Нора промолчала. Это был мой шанс помешать ей затащить Анжелу в гостиную.
— Мы поднимемся в мою комнату, — скомандовала я и пошла наверх.
Анжела беспрекословно последовала за мной, сказав Норе:
— К сожалению, у меня очень мало времени.
Отлично получилось. Я с грохотом захлопнула дверь, чтобы Норе не взбрело в голову помешать мне.
Анжела плюхнулась на кровать — так, будто комната принадлежала ей, а я была посетительницей. Она огляделась:
— Какая крошечная комнатка.
Она еще будет мою комнату критиковать? Я равнодушно сказала:
— Кофе остыл, поскольку ты опоздала.
— Я все равно не хочу кофе, — ответила Анжела. — У меня будет ребеночек.
— У тебя?! — Я была ошеломлена. — Ты беременна? — Я невольно уставилась на ее живот. Выглядел он обычно, под тесно облегающей материей не было даже намека на трусы. Мне так и казалось, что сквозь зубцы молнии я увижу торчащие завитки волос. Я взяла себя в руки: что ж, и безвкусные женщины кому-то нравятся. — Я искренне рада, — сказала я подчеркнуто бодрым голосом.
— Не думаю, чтобы ты искренне радовалась этому, — сказала Анжела и сложила губки бантиком в стиле куклы Барби.
— Честное слово, абсолютно искренне! — воскликнула я еще более радостным голосом. Собственно, я действительно была рада — если у нее будет ребенок, она рано или поздно исчезнет из фирмы своего папаши, и тогда…
— Отец ребенка — Бенедикт, — сказала говорящая кукла.
— Бенедикт? Какой Бенедикт? — Во рту у меня появился привкус алюминия. — Я не знаю твоего Бенедикта.
— Есть только один Бенедикт, — говорит она.
— Неправда, я знаю многих по имени Бенедикт, например… — Теперь и в животе у меня появляется ощущение, что я съела алюминий.
— Есть только один Бенедикт, — повторяет она, — для тебя или для меня.
— Хватит пороть чушь! — ору я на нее. — Может, тебе приснилось, что Бенедикт с тобой… — Я не могу подобрать слово. — Когда же это произошло?
Она лучезарно улыбается.
— К примеру, двадцать четвертого декабря.
— Ты с ума сошла. Ты лжешь. Двадцать четвертого декабря
— Бенедикт был у меня в гостях. Он приезжал за машиной. Мы отпраздновали это бутылочкой шампанского, а Бенни сказал, что шампанское без секса…
— А твои родители! — кричу я. — Они-то где были?
— Дорогая Виола, — говорит Анжела ледяным тоном, — мне тридцать лет, так что мои родители уже оставляют меня дома одну. Но если хочешь знать точно…
— Я хочу знать совершенно точно!
— Мои родители были на рождественской раздаче подарков своего клуба «Ротари» в детском доме и вручали сироткам настоящих плюшевых мишек фирмы «Штайф».
— Невероятно, — шепчу я.
— Я тоже с трудом поверила, — говорит Анжела, — штайфовский медвежонок стоит страшно дорого, но клуб «Ротари» никогда не скупился. Папочка договорился с газетой, и они специально подчеркнули, что вручались настоящие штайфовские мишки. Так что в плане рекламы это все же окупилось.
— Твои идиотские штайфовские медведи меня не интересуют! — вспылила я.
— Ты же сказала, что хочешь знать все совершенно точно.
— И даже если Бенедикт тебя когда-нибудь один раз, случайно, по пьянке…
— Не груби, пожалуйста, — говорит она, словно я оскорбила Ее Величество. — Я же не с первого раза забеременела.
— И когда это произошло?
— Если уж хочешь точно — двадцать третьего марта.
— Какой это был день? — Как будто это имело значение!
— Пятница, три недели назад.
Я была в тот день на курсах.
— Знаешь, что это значит? — спрашивает она со счастливой улыбкой.
— Что?
— Это будет рождественское дитя. Мама вне себя от радости — на Рождество она станет бабушкой!
Три недели тому назад: в тот вечер я делала с Руфусом трубочки из говядины, а Бенедикт с Анжелой — рождественское дитя.
— Это неправда! — шепотом кричу я.
— Нет, правда. Мой гинеколог подтвердил это, хотя и предполагает, что придется делать кесарево сечение из-за моего узкого таза. Но мама говорит, ее врач тоже пугал, когда она была беременна мною, но потом…
— Ты что думаешь, Бенедикт женится на тебе? Только потому, что ты беременна?
Она складывает губки бантиком:
— Папочка не разрешает.
— Почему это он не разрешает?
— Я бы не хотела говорить об этом.
Я просто не нахожу слов. Потом кричу на нее:
— Ты не хочешь говорить об этом, потому что ты лжешь! Это все ложь!
— Папа боится, что Бенедикт целится на мои деньги и хочет таким путем внедриться в фирму.
— Ты не хочешь говорить об этом, потому что лжешь! Это все ложь!