Потухшее солнце (сборник)

Gierre

– Если я умру, и ты не заберешь себе проклятье, ты разрушишь все, за что боролся твой отец.

Колени охотницы подогнулись, она уронила тело брата на черное полотно нави, заслонила лицо ладонями, и по ее щекам потекли слезы:

– Да восстанет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его…

Ангелы отзывались лишь на слово Матеуша, но Агнешка знала достаточно для того, чтобы одолеть повелителя нави. Прежде ей доводилось сражаться с нечистыми, которые утягивали в навь, но никогда прежде навь не была такой яркой. В чужой темноте Агнешка шептала молитву, и рука

ее шарила по поверхности пола, который существовал лишь в ее голове. Драгош учил, что охотник должен оставаться бесстрастным даже в самых отчаянных битвах, ведь только пороки помогают нечистым утягивать души в навь.

Молитва помогла Агнешке вернуть ясность мысли. Враг стоял перед ней, и тело брата лежало рядом. Они замерли, и только сердце Агнешки билось, разгоняя морок.

– Габриэль, Михаэль, Рафаэль, – позвала она, шепча одними губами, беззвучно, не надеясь, что кто-то услышит ее. – Кассиэль, Метатрон, Уриил. Самуэль, защитник. Проведите до конца, не позвольте Врагу Его остановить руку праведника.

Пальцы Агнешки наткнулись на рукоять, выхватили из морока, и обломок клинка, восстановленный призывом Матеуша, сверкнул в свете факелов.

– Ты умрешь, – пообещала Агнешка. Она встала на ноги, ощущая, как семь пар крыльев танцуют за ее спиной, взмахнула клинком, рассекая плотный воздух нави, и сделала шаг вперед.

– Глупая, – ответил Враг. Плоть его рассыпалась сотней нечистых осколков. Нетопыри, змеи, волки – всё разлеталось в стороны. Агнешка дотянулась ударом до сердца, и теперь клинок ее дрожал в руке, разрезая полотно нави. Но перед тем как раствориться в тишине, Враг рассмеялся – торжествующе, злорадно.

Они оказались на обочине леса в одно мгновенье. Навь выплюнула их наружу, и тело Матеуша на фоне белого покрывала снега показалось Агнешке живым. Она отбросила меч в сторону, отметив, что скол так и остался в нави, и бросилась к брату.

– Дыши, пожалуйста, дыши.

Матеуш слабо застонал.

– Пожалуйста, не умирай, – шептала Агнешка.

– Кровь, – пробормотал Матеуш, с трудом открывая глаза. Он щурился от утреннего света. – Его кровь.

– Слава Господу! – воскликнула Агнешка, прижимая к себе брата.

В этот момент контуры солнца, показавшегося из-за гор на востоке, окрасились бледно-голубым.

Агнешка вскочила на ноги, глядя на покрытый лазурью диск.

– Кровь, – продолжал шептать Матеуш.

– Что это? – охотница следила за тем, как шар покатился по небосводу, добрался до самого центра и стал расширяться. Небо раскалывалось там, где его касались контуры голубого солнца. Первородная чернота выглядывала из линий разлома.

– Конец, – отозвался Матеуш. – Конец всего.

Она снова бросилась к брату и с тревогой заглянула в его глаза.

– Он говорил тебе, – продолжил Матеуш. – Тебе нужно было взять проклятье. Отец не мог сделать этого, он был грешен. Проклятье должно пасть на безгрешную душу, и тогда несколько десятков лет… – дыхание его прервалось, глаза закатились, и Агнешка отстраненно отметила, что он не упал, а скользнул на снег. Черные волосы на белом снегу рассыпались ворохом. Матеуш лежал с открытыми глазами и снег перед его губами

медленно таял. Слишком медленно.

– Нет! – закричала Агнешка, и ее крик перешел в пронзительный вопль в тот момент, когда от черных волос Матеуша по поверхности снега поползли трещины по всему лесу.

Агнешка следила за тем, как исчезает мир вокруг, и не могла оторвать взгляд от лежащего без чувств брата. Она не боялась смерти, боли или бесчестья. Единственным смыслом её жизни был Матеуш, которого отец просил защитить во что бы то ни стало.

«Безгрешный Василе», – подумала она, глядя на черные полосы волос брата, и её бросило в жар от страшной догадки.

Небосвод осыпался обломками нави, земная твердь под ними превращалась в черное марево. Звериные крики раздавались из леса, и по всему пространству Агнешка чувствовала ледяное дыхание смерти.

Она опустилась на колени перед Матеушем. Гадать над словами Врага было уже поздно, навь утягивала их обоих, ослабленных после недавнего сражения.

– Прости меня, – шептала Агнешка. Пальцы ее перебирали волосы брата, а взгляд скользил по поверхности нави. Тогда она увидела клинок.

«Кровь», – вспыхнул в памяти голос Матеуша.

Агнешка дотянулась до рукояти, подтянула меч Драгоша и посмотрела на лезвие. В свете умирающего мира она разглядела капли крови. Они были еще живы, хотя их хозяин остался в ином мире и был мертв.

Матеуш все еще лежал без чувств, и навь под ним плескалась волнами безумия.

– Кровь, – повторила Агнешка вслух.

Враг предлагал ей занять место в замке, но теперь она чувствовала, что это было обманом. Враг был хитер, расчетлив, и старшую Василе видеть хозяйкой замка не желал. Он отыскал себе добычу вкуснее. Впервые она почувствовала себя глупой и беспомощной, и поняла, что разумней было остаться ночью в обители. Рассказать обо всем настоятелю, взять с собой послушников, охотников – целую армию.

Конечно, Врагу не нужна была она, гордая девушка, лишенная возможности говорить с ангелами. Враг искал Матеуша. И подстроил всё так красиво, так изумительно тонко.

Капли крови заскользили по поверхности клинка, Агнешка положила подарок отца рядом с братом и увидела, как потянулась проклятая кровь к телу Матеуша. Конечно, он уже был проклят. Всё это время в нави, как ещё он мог оставаться в живых?

Свет нави разрезал пространство острыми лучами. Агнешка щурилась, не в силах терпеть его. Меч Драгоша все еще лежал рядом с Матеушем, и капли крови Врага перетекали к бесчувственному телу. Агнешка зачарованно следила за проклятьем.

Ей довелось убить уже десяток нечистых. Охотница, которая могла одолеть проклятого в нави, она знала, что означает желание крови. Матеуша уже нельзя было спасти.

– Проклятье, – выдохнула Агнешка, вновь перехватывая меч.

Губы Матеуша слабо шевельнулись.

– Сестра, – сказал он.

В распахнувшихся глазах светилось отражение нави, черное, как Первая Ночь. Сейчас Агнешка увидела, как похоже лицо Матеуша на лицо отца. Сказало ли чудовище правду? Действительно ли Драгош сумел дотянуться клинком до горла нечистого? Как бы то ни было, Матеуш не смог бы.