Поведение — двойка
Шрифт:
Он быстро все купил. Бегом побежал домой и, увидев отца, крикнул:
— Ты все еще счастлив, папа?
— Да.
— Тогда я тебе сейчас скажу, почему он никакой не учитель.
Отец отставил бидон. Потом он обнял Андреаса за плечи и поглядел ему в глаза.
— Ну?
— Потому что он шутит.
— Фрау Линден тоже шутит. Ты мне сам рассказывал.
— Но только не так, папа.
XV. Плюшки на
В игровой комнате летнего лагеря ребята сегодня просто убивали время. Андреас, Райнер Шнек и еще несколько мальчишек постарше сидели вокруг стола и громко считали марки в альбоме Амброзиуса Поммера. Это было довольно бессмысленное занятие. Но все принимали в нем участие.
— Триста сорок один, триста сорок два, триста сорок три, триста сорок четыре — следующая страница… — Амброзиус Поммер перевернул страницу.
— Жулишь! — Райнер Шнек мило улыбнулся. — Было только триста сорок два!
— Триста сорок четыре, — повторил Амброзиус Поммер.
— Триста сорок пять, — продолжал считать Дитер Хамер. Он считал лучше всех в своем четвертом «А».
Андреас обрадовался, что дело застопорилось. Он перелистнул несколько страниц назад и сказал:
— Все вы спутали. Было двести сорок один.
— Не лезь в альбом своими грязными ручищами! — разозлился Амброзиус Поммер. — Ты мне все зубчики оборвешь, болван! Так, значит, триста сорок два.
— Двести сорок два, — поправил Райнер Шнек. Вид у него был очень серьезный.
— Сто сорок один, — проржал Андреас, скорчив противную рожу.
— Скотина ты, вот что! Скотина! — заорал Амброзиус Поммер.
— Вы считать не умеете, а я виноват! Привет! — Андреас встал из-за стола и с ржанием пошел к двери.
— Отваливай! Катись! — крикнул ему вслед Амброзиус Поммер.
— А все из зависти, — сказал Дитер Хамер. — Потому что у самого ничего нет.
— Он всегда все испортит, — заявил Райнер Шнек. — Советую начать сначала.
И они начали сначала.
Андреас пошел на кухню и спросил фрау Глум:
— Можно, я схожу за плюшками?
У фрау Глум был озабоченный вид. Она думала сейчас не о плюшках, а о чем-то совсем другом, наверное очень важном. Она даже не сразу ответила Андреасу. Наконец, удивленно взглянув на него, она вздохнула и переспросила:
— За плюшками? — Но потом все-таки дала ему продовольственную сетку, квитанцию и сказала: — Тридцать шесть штук.
— Мы сегодня куда-нибудь поедем? — спросил Андреас.
— Сперва мы пообедаем. Ты только отдай им в булочной квитанцию. Повтори, сколько плюшек.
— У меня голова не дырявая.
— Не дерзи, а то пошлю другого.
Андреас прошел
— Вдвоем понесем — мне тоже разрешили!
— Еще чего!
— Фрау Глум сказала — вдвоем!
— Поезжай, если хочешь, только нести буду я!
Они сели на велосипеды и покатили со школьного двора на Обезьянью лужайку, а с нее — на шоссе. Пристроившись позади машин, они полетели к трамвайной остановке, а потом от перекрестка направо — по Деревенской улице в булочную-кондитерскую. Здесь они, пересчитав плюшки, сложили их в сумку и поехали тем же путем назад. Только у перекрестка им пришлось задержаться на Деревенской улице: перед ним был вывешен знак «Стоп!»
Правда, они остановились бы и без знака, потому что в цепи машин, двигавшейся по шоссе, не было пока что просвета.
Этому перекрестку уже лет двести, что заметно по его мостовой и узеньким тротуарам. Только на углах его блестит на солнце новая металлическая ограда.
Король, во времена которого тут строили улицы, вряд ли когда-нибудь проезжал по этому перекрестку. Его войска маршировали по более широким дорогам. А здесь раньше маршировали только куры. Да еще стада гусей шли в наступление друг на друга. Здесь цвела ромашка, а у стен домов возвышались мальвы. Повсюду валялись перья, скрипели телеги. Кучера в заплатанных куртках сидели на облучке барских карет.
Когда Берлин стал больше, перекресток вымостили булыжником. Здесь появились небольшие домишки, в которых сдавались комнаты приезжим, — они и сейчас еще стоят на всех четырех углах.
И на каждом углу высокое крыльцо ведет к двери. На одном углу — мужская и дамская парикмахерская «Шик», на другом — приемный пункт прачечной «Белоснежная лилия», на третьем — контора сельхозкооператива «Светлое будущее» с лозунгом над дверью: «Наша цель — механизированный коровник», на четвертом — магазинчик «Москательные товары», в котором можно купить и жевательную резинку, и игрушечный домик, и бенгальские огни.
Раньше на Деревенской улице ничего такого особенного не происходило — велосипеды, трактора да несколько местных машин. Движение выросло и окрепло, с тех пор как на Ромерберге стали прокладывать автостраду. Теперь здесь каждый день проезжала колонна самосвалов. Она проделывала как раз тот же самый путь, который Андреас проделал за плюшками: мимо Обезьяньей лужайки до «Белоснежной лилии», потом направо за угол и по Деревенской улице до строительного участка. Сбросив тут камни, самосвалы возвращались обратно. И так рейс за рейсом.