Поведение — двойка
Шрифт:
— Андреас. А тебя?
Томасу не хотелось называть свое имя. Он спросил:
— Слыхал, что мне бригадир говорил?
— Да, слыхал, как он все гнусавил… Все тебя за что-то пилил… А за что?
— Да нет, слова-то ты его понял?
— Чего там понимать? Имя я понял. Тебя зовут Томас.
— Ага, значит, понял? А говоришь — гнусавил.
— А почему он тебя пилил?
Томас развернул рисунок и вздохнул.
— Ну есть такие люди, которые все нудят. Это ты нарисовал?
— Да, тебе.
Томас
— Где тут верх? Я, знаешь, в искусстве не разбираюсь.
— Когда ты ее… ну, эту картину, повесишь на стенку, то вот этой стороной кверху, — сказал Андреас.
— А, значит, это надо повесить! Законно ты все тут нарисовал, особенно тыквы… Ну как, влетело за плюшки?
— Это не тыквы… Это плюшки!
— Вот видишь, какую я чушь порю! Это уж у меня сегодня день такой — весь день порю чушь. Вообще-то я ничего, в порядке, только вот сегодня… Если ты тут чего слыхал, ты это позабудь. Но ведь ты говоришь, ты ничего не слыхал, а?
Томас еще много раз задавал ему все тот же вопрос. По поведению Андреаса он заключил, что тот все понял. Так оно и было. Но Андреас не верил, что человек, который ему помог, оказался плохим. Не хотел верить. Поэтому он увиливал от вопросов Томаса и все толковал про картину. Он ткнул пальцем в машину, потом в другую, в третью и сказал:
— Жаль, тут не видно, какая у них скорость.
— Пятьдесят километров в час, — объяснил Томас с уверенностью профессионала. — Превышать запрещается.
— Но ведь самосвалам разрешено? — спросил Андреас.
— Откуда ты взял? — спросил Томас.
— Просто я так думаю.
Томас вздохнул:
— Пойди-ка сдай вот склянки — получишь залог. А я пока подсчитаю, все ли плюшки нарисованы. Их ведь тридцать шесть было, точно?
Андреас просиял.
— Точно! — Он показал на рисунок: — Вот этот… ну, в ледокольной шляпе, — это ты!
Томас кивнул, не взглянув на картину.
Андреас взял бутылки и помчался в магазин. Он пролез без очереди, поставил бутылки на прилавок и крикнул:
— Только сдать!
— Одна марка двадцать пфеннигов, — сказала продавщица.
Андреас схватил деньги и выскочил из магазина. Велосипед его стоял на том же месте. Но ни Томаса, ни самосвала не было.
XVI. „Денег — навалом!“
Следующий день начался как обычно.
Солнце заглянуло к Андреасу в окно.
На окне сидела муха. Она недовольно зажужжала и перелетела на сандалию, прикрывавшую банку от горчицы. А оттуда на другую сандалию, подвешенную на веревочке к лампе. В этой сандалии качалась обезьянка, умевшая высовывать язык. Да мухе-то от этого какая радость?
Она взяла курс на шорты Андреаса, лежавшие в углу на полу.
С сердитым жужжанием перелетела она на стол, на одной стороне которого лежали и стояли в ряд разные ученые вещи: циркуль, стержень от шариковой ручки, стакан с самопиской, треугольник, окаменелость, ключ от заводной машины и другие совершенно никчемные, с точки зрения мухи, предметы.
Муха, перебирая лапками, пересекла стол, вскарабкалась по стене небольшого домика на крышу и юркнула в какую-то щелку. В домике лежало только несколько металлических кружочков разной величины. Мухе стало противно, она вылезла из домика на стол. Но и тут тоже лежал один металлический кружочек побольше, а по бокам от него — два поменьше. «Деньги», — с отвращением подумала муха и, перелетев через всю комнату, села на нос Андреаса.
Здесь ей понравилось.
Андреас, не просыпаясь, смахнул муху с носа. Четыре раза она, покружив в воздухе, снова садилась ему на нос. Когда она приземлилась в пятый, Андреас потянулся.
«Что за порядки! — сердито жужжала муха, улетая. — Ни кусочка сахара в доме, и на тебя же еще руками машут!»
Она перелетела на рубашку, которая свисала с подъемного крана, стоящего на шкафу, и спряталась в складку.
В комнату вошел отец.
— Выспался?
Андреас сел на кровати.
— А про седло ты не забыл? — спросил он, протирая глаза.
— Вчера вечером присобачил.
— В технике, кажется, говорят «вмонтировал»?
— Ага. Тогда докладываю: вмонтировал. А почему у тебя сандалия на банке?
— Чтобы бабочка не улетела, когда вылупится.
— Да, я вижу, у тебя тут полный порядок. Все имеет свой смысл. А это что за деньги? Те самые, про которые ты вчера рассказывал?
— Да, это Томаса деньги. За бутылки. Папа, а самосвал может ехать со скоростью восемьдесят километров в час?
— В городе это запрещено.
— А с какой можно ехать в городе?
— Пятьдесят. Почему тебя это интересует?
— Просто я хочу знать.
— Если собираешься завтракать вместе с нами, вставай. Застели постель, раньше чем спустишься вниз, и убери тут. Есть вопросы?
Андреас выпрыгнул из кровати и бросился отцу на шею. Завязалась веселая борьба. Но длилась она недолго. Отец вышел победителем, оставив побежденного сына на полу возле кровати. Тот задыхался от смеха.
Умывание Андреас решил сегодня отложить на потом. Он приветствовал песней своих друзей, которых вчера вечером уложил в ряд за подушку:
Все зверюшки тут как тут, За подушкою живут: Мишка, Бамби, пес Авав — Самый главный волкодав…