Повелитель снов
Шрифт:
Валихан подошел к столу, присел, выпил пиалу остывшего чая, поднял на меня взгляд, темный, как полынья бездонного омута…
– Не подумай, что я делаю это по жестокосердию или со зла… Просто вас, русских, пугают ритуалы… Вы забыли вкус крови и страсть власти! И это – не ваша земля! Мы здесь жили и будем жить – по своим законам! Но я хочу, чтобы ты знал: вас мне просто продали. Как баранов. Ваши. Как продали мне оружие. Как продадут всех. Не бойся, ты умрешь быстро…
Умереть – легко. Но смириться с тем, что сейчас умрешь, –
Он встал, сделал шаг и – замер: из-за столика у стены поднялся невысокий человек; он встал прямо перед Валиханом:
– Отпусти русских. Они уйдут отсюда так же, как пришли.
– Да? – приподнял бровь Валихан. – Ты решил умереть с ними? Я тебя не знаю.
– Я Аскер из рода Дариев. Если хочешь убить русского, убей меня. И тогда тебя не спасет ничто.
– Но почему…
– Мы, Дарии, установили законы этой земли семь веков назад. Убить доверившегося – обречь свой род на смерть. Эти люди доверились тебе.
– Не я с ними договаривался…
– Спросят с тебя.
– Никто с меня не спросит за смерть каких-то гяуров! Семь веков назад Дарии были воинами, и мои предки служили им, а теперь…
– Ничего не изменилось и не изменится, пока существуют небеса.
На губах Валихана зазмеилась ухмылка; он кивнул своим людям:
– Свяжите этого… ненормального. Не видите, он бредит и возомнил себя…
Один из людей Валихана бросился к Аскеру и – рухнул подкошенно на пол. Вылетевший из рукава нож пробил грудину и остался в сердце.
В другой руке Аскера был зажат пистолет. Люди Валибаева окружили своего курбаши; на нас смотрели четыре ствола автоматов.
На лице Аскера блуждала улыбка.
– Мы остались воинами, Валихан. Чтобы убить русских, тебе придется убить меня. И тогда от смерти и ада тебя не спасет ни все золото мира, ни вся кровь преисподней.
Поволока все еще застилала взгляд Валихана. Он молчал. И под сводами подвала воцарилась полная и абсолютная тишина. Наконец, Валихан хрипло спросил:
– Как мне знать, что ты – из Дариев?
Одним движением Аскер рванул ворот. Он стоял спиною ко мне, но то, что увидели боевики, вызвало у них оцепенение. Не дожидаясь никаких команд, они опустили стволы.
Валихан сложил руки на груди, поклонился:
– Для нас большое счастье видеть тебя, Аскер. Если сами Дарии решили возглавить восстание…
– Это не восстание. Это – резня. Воины не убивают беззащитных.
В глазах Валихана вспыхнул огонь гнева и – угас.
– Тогда зачем ты появился, потомок Дариев?
– Мы появляемся тогда, когда нарушается древний закон чести. Люди, забывшие его, извращают
– Мы хотим справедливости.
– Справедливости на земле нет. Она – в воле Господа.
– Разве мы…
– Слишком много толкователей. И мало – знающих. А теперь – пусть русские уходят. И – убери труп пса. Он был обучен убивать, но не мог слушать и слышать.
– Надеюсь, Аскер, ты не сочтешь за оскорбление то, что… – витиевато начал Валихан, но Аскер перебил его:
– Ты хочешь знать свое будущее, Валихан? Оно не в твоей власти. – Аскер повернулся, приказал охранникам: – Развяжите русских.
Ему повиновались беспрекословно.
– Я пойду с ними. Слишком много сейчас на нашей земле людей, что в погоне за золотом попирают древний закон.
– Я выделю тебе охрану, Аскер, – почтительно сказал Валихан.
Тот обернулся, улыбнулся одними губами:
– Неужели ты думаешь, что кто-то может отнять у меня жизнь без воли Всевышнего?
Когда мы уходили, в зале царило безмолвие.
Глава 66
…Аскеру я был обязан жизнью. Звучит несколько витиевато и высококнижно, но это так.
– Поговорим? Пока твоя девушка видит сны?
Неожиданно я покраснел: генерал примчался сюда очень быстро, а это означает, что особняк оборудован прослушкой… Зная этих ребят, я понимал, что экономить они по мелочам не станут, а значит, и комната Ани… И все, что было ночью…
– Ты не разучился краснеть, Дрон? Просто зависть снедает.
– Дать бы тебе в ухо, Сергей Сергеевич, да боюсь, не поможет. Потрешь и скажешь сакраментальное: работа такая.
– Именно. Такая работа.
– Я могу помочь Аскеру?
– Бог знает. Пойдем.
Мы прошли в комнату. Аскера уже уложили на носилки.
– В Москву?
– Нет. Вряд ли его кто-то исцелит там, если это случилось здесь.
Я огляделся:
– Он сидел в кресле?
– Да. И – прострелил экран. Мы прибыли минут через двадцать. Он так и сидел. Глаза открыты, а взгляд – бессмысленный, как у… полуторадневного младенца.
– Что за кино он смотрел?
Бобров передал мне диск:
– Вытащили из плеера. Концерт некоего Эжена. Аудиовидеозапись. Эжен – здешний Моцарт. – Генерал помолчал, добавил: – Или – Сальери.
Мысли мои неслись пришпоренными скакунами… Вслух я проговорил:
– Все-таки – Эжен… Но – почему?
– Ты сейчас с кем разговаривал, Дрон?
Аскера вынесли, погрузили в микроавтобус и увезли.
– В больницу?
– В частную гостиничку. Думаю, вернуть его к жизни возможно только здесь. Тут ведь…
– …большая предыстория, – подсказал я. – Эжена нужно найти. Срочно.
– Я уже отдал распоряжение.
– Только…
– Без тебя понимаю: почти ребенок. И может не ведать, что творит. Или не подозревать, что его музыка…