Поверь в любовь

Спенсер Мэри

– О Боже! – слабо простонала Элизабет. – Боже правый!

– И давным-давно. Отец повесил его в кабинете просто так, на память.

– Господи!

Гигант весело улыбнулся:

– Все в порядке, мисс. А теперь положите его, только осторожно, и сбегайте за мамой. – Мэтью успел подхватить ее как раз в тот момент, когда она без сил повалилась на пол. – Ну вот, сами видите, милая леди, он слишком тяжел для вас. – Отобрав мушкет, Мэтью легко поставил ее на ноги. – Держу пари, я вас напугал! Но вы храбрая малышка!

Боже милостивый,

Джеймс будет в ярости! Элизабет тотчас спрятала в ладонях загоревшееся лицо. Наставить ружье на его собственного брата! Какой кошмар!

– Почему бы вам не присесть? – разволновался Мэтью. Его напугала ее бледность. – И не волнуйтесь насчет Джимми, – сказал он, усаживая ее в кресло. – Держу пари, он будет хохотать как сумасшедший!

Она с несчастным видом покачала головой. Мэтью похлопал ее по плечу.

– Говорю вам, он не рассердится! И ему и в голову не придет рассчитать вашу матушку из-за такого пустяка!

Сбросив его руку, девушка захлопала глазами.

– Мою матушку?!

– Ну конечно, детка. Ведь она здесь экономка, верно?

– Господи, что за вздор! – охнула она. – Я здесь экономка, понимаете?! Я! То есть, – Элизабет помотала головой, – я его жена. И слежу за домом.

Выпрямившись во весь свой исполинский рост, Мэтью теперь смотрел на нее во все глаза. Казалось, земля уходит у него из-под ног.

Смущенно закашлявшись, он спустя мгновение спросил:

– Боюсь, милочка, я ослышался. Вы сказали, что замужем за Джимми?!

– Да. – Элизабет встала. – Прошу простить меня, братец Мэтью. Как глупо все вышло! Меня зовут Элизабет. – Она протянула ему руку, но Мэтью только молча уставился на нее. – Вы ведь Мэтью Кэган, я угадала?

– Э... да, мэм. Я Мэтью... хм... Кэган. – Чувствуя себя полным идиотом, он осторожно пожал протянутую ему руку и без сил рухнул в кресло, жалобно застонавшее под весом его гигантского тела. – Боже милостивый! – выдохнул он. Девушка же молча опустилась на стул, и только теперь Мэтью заметил узенькое золотое кольцо у нее на пальце. – Дьявольщина, когда вы успели обвенчаться?! Последнее, что я слышал, – это то, что он отправился в Денвер. Да как вам вообще удалось его подцепить?

– Мистер Кэган! – вдруг неожиданно резко одернула его Элизабет. – Я не позволю вам богохульствовать в этом доме! Если вы не будете вести себя как добрый христианин, то вам придется уйти! – Указав пальцем на дверь, она смерила его таким гневным взглядом, что он совсем растерялся. Неужели это она еще пару минут назад тряслась от страха? – И, – добавила она прежде, чем Мэтью успел извиниться, – я совершенно уверена, что ваша добрая матушка была бы очень недовольна!

– Да, мэм, вы правы. Конечно, – смиренно кивнул он. – Прошу прощения, мэм. Как-то вылетело из головы! Виноват... клянусь, такое больше не повторится!

Казалось, она немного смягчилась. Но стоило ей заговорить, и Мэтью снова почувствовал себя расшалившимся ребенком, которого отчитывает строгая мать.

– Я

была бы весьма вам признательна, если бы вы следили за своим языком, братец Мэтью. А теперь, раз вы спросили... мы с Джеймсом женаты уже почти четыре месяца. Я и в самом деле нездешняя... из Теннесси.

– Южная леди. – Шериф покачал головой. – Так и есть. Достаточно послушать, как вы говорите. М-да... – в растерянности протянул он и надолго замолчал. – М-да... – И только сейчас в первый раз Мэтью с интересом взглянул на нее. Его невестка. Как, она сказала, ее зовут? Элизабет? Совсем молоденькая, почти девочка. И при этом чопорная и добродетельная, как старая дева. Господи, да как же Джимми угораздило жениться на такой?!

– Не хотите ли чаю, братец Мэтью? – вежливо спросила Элизабет.

«Уж если я что и хочу, так это сделать добрый глоток виски, – угрюмо подумал Мэтью. – А еще лучше два».

– А Джимми где? – спросил он. – Где-нибудь на пастбище?

– Нет, помогает приятелю строить дом. Впрочем, вы, должно быть, его знаете... Натана Киркленда.

– Еще бы мне не знать Ната! Так, стало быть, Джимми в Колд-Спрингс?

– Да, но вечером вернется. Вы не голодны? К ужину будут цыплята, а сейчас я могла бы приготовить вам пару сандвичей, если хотите.

– Сестрица Элизабет, – в тон ей ответил Мэтью, – вы так добры, что у меня просто нет слов! Пожалуй, приготовьте, пока я отнесу на место эту ржавую железку, которую вы, судя по всему, приняли за ружье.

– Прекрасно, – одобрительно кивнула она. – И... и я была бы крайне вам признательна, если бы вы ничего не рассказывали Джеймсу... Он придет в ярость, когда узнает.

Мэтью переминался с ноги на ногу, мечтая только об одном – скорее бы она ушла. Он отлично знал, что Джимми всегда держал в кабинете бутылку виски.

– Отлично, мэм. Все останется между нами. – Еще бы! Да он скорее отрежет себе язык, чем проговорится о своем позоре! Тем более собственному брату. Тот ведь будет дразнить его до самой могилы. – И если Джимми когда-нибудь осмелится обидеть вас, – проворчал он, – только скажите, и я задам ему такую взбучку, что он навсегда запомнит этот день.

Когда пару часов спустя явился Джеймс, глазам его представилась невероятная картина: его жена и вечно где-то пропадавший брат, устроившись в гостиной, мирно попивали чай и заливисто хохотали. При этом ни тот, ни другая не заметили застывшего на пороге Джеймса.

– Вот тогда я и велел старому койоту убрать свою паршивую собачонку из гостиницы, – еле выдавил Мэтью, заходясь от смеха, – и он...

– О Господи, Мэтт, с чего это тебе вздумалось потчевать мою жену всеми этими байками?!

Сидевшие мгновенно вскочили, но Джеймс успел заметить, как разом изменились их лица. При виде брата Мэтью расплылся до ушей, тогда как улыбка Элизабет как-то сразу увяла, сменившись багровой краской смущения и страхом, который Джеймс уже не раз подмечал в ее глазах при взгляде на него.