Поверь в любовь
Шрифт:
– Джимми! – радостно проревел Мэтью.
– Джеймс! – в унисон ему испуганно пискнула Элизабет. Мэтью с распростертыми объятиями кинулся к брату.
Элизабет за его спиной нервно комкала фартук.
– Ах ты, щенок! – рявкнул Мэтью. – Что это тебе вздумалось пропадать целую вечность?!
– Было одно дельце, братишка. К сожалению, никак не мог послать тебе весточку.
По-медвежьи облапив брата за плечи, Мэтью лукаво подмигнул Элизабет.
– Знаю, чем ты был занят... Похоже, наша семья увеличилась?
«Смотрит на меня, будто ждет, что я ее ударю», – с досадой подумал
– Что ж, угадал. Привет, милая. Как поживаешь?
Он наклонился поцеловать ее. Страх опять промелькнул в глазах жены, но в следующее же мгновение он почувствовал ее податливые губы. И даже сквозь рубашку ощутил, как дрожат ее пальцы. Быстро поцеловав Элизабет, Джеймс отстранился и увидел ее испуганное лицо. И понял, что ни за что не вернется в Колд-Спрингс. По крайней мере пока.
– Обед уже почти готов, – виновато проговорила она. – Я просто составила компанию Мэтью... всего на пару минут... а вода в ванне уже согрелась... я думала, что ты вначале захочешь помыться... и... и... – С этими словами она попятилась и исчезла за дверью. Джеймс услышал, как хлопнула дверь на кухню.
А Элизабет едва могла сдержать слезы. Вернулся муж, красивее, чем прежде, и что же? Вместо того чтобы увидеть, что она, как добрая жена, хлопочет по дому, он застал ее праздно болтающей в гостиной... Какой позор! Что он о ней подумает? Боже милостивый! Ну почему ей так не везет?!
А в гостиной Джеймс, проводив ее взглядом, украдкой взглянул на Мэтью, увидел удивленно вскинутые брови и тяжело вздохнул, с трудом подавив привычную досаду. Но то ли радость, вызванная неожиданным появлением брата, была слишком велика, то ли на губах чувствовалась сладость ее поцелуя, но Джеймс скоро повеселел.
– Держу пари, ты вот-вот лопнешь от любопытства, Мэтт!
– Ну-у... очень может быть, старина. Правда, Элизабет уже успела рассказать мне о Робелардо и вашей с ним сделке. Только не думай, что я стану молить о прощении. – Почесав в затылке, Мэтт коротко кивнул в сторону кухни. – Тебе, похоже, чертовски повезло, что ты женился на этой малышке. Она мне сразу понравилась.
– Мне тоже. Пошли, посидим на крыльце до обеда. У меня в кабинете есть бутылочка виски, прихватим и ее заодно.
– Разумная мысль. Тем более что виски у тебя что надо. Брови Джеймса взлетели вверх.
– Ах ты негодяй! А я-то считал, что ты распиваешь чаи! Хихикнув, брат умоляюще замахал руками.
– Да уж чая я выпил столько, что он у меня, того гляди, из ушей польется! Ладно, беги за виски, а я подожду тебя на крыльце и поболтаем по душам. Что называется, по-братски!
Они говорили, говорили, говорили, а потом их позвали за стол и оба накинулись на еду, как изголодавшиеся псы. Забывшись, Джеймс вдруг хлопнул брата по плечу, назвал сукиным сыном, и Элизабет тут же взвилась, точь-в-точь как незадолго до этого. Мэтью понимающе хмыкнул, а Джеймсу пришлось извиниться.
После обеда Элизабет подала им кофе и тот самый восхитительный сливовый пирог, рецепт которого унаследовала от матери. Джеймс с удовольствием наблюдал, как Мэтью одобрительно крякнул, запихнув в рот огромный кусок.
– Вы завтра пойдете с нами в церковь, Мэтью? – спросила Элизабет, снова устроившись
От неожиданности тот поперхнулся и испуганно вытаращил глаза. Джеймс разразился оглушительным хохотом.
– Господи, – прохрипел шериф, стряхивая крошки с усов, – что за дикая идея?! Конечно же, нет. Я не ходил в церковь с того самого дня, как решил, что уже взрослый! – Элизабет открыла было рот, чтобы ответить, но Мэтью протестующе поднял руку. – Нет-нет, не надо, не то я соберу вещи и сегодня же вечером уберусь из Лос-Роблес.
Украдкой взглянув на жену, Джеймс улыбнулся: он мог бы руку дать на отсечение – она явно что-то замыслила.
В этот вечер братья засиделись допоздна, гораздо дольше, чем рассчитывал Джеймс. Но ведь они так давно не виделись!
Поднявшись в спальню, Джеймс обнаружил, что Элизабет крепко спит, и расстроился чуть ли не до слез. Впрочем, сам виноват – проболтал с Мэтью чуть ли не утра, а ведь сгорал от желания. Ладно, не будить же ее, решил он. И тут вдруг она проснулась. Быстро скользнув в постель, Джеймс поспешно стащил с нее рубашку и прижал податливое тело к себе, зарылся лицом в густые блестящие волосы и вдохнул знакомый божественный запах.
– Я рада, что ты вернулся, – шепнула она. Это было так неожиданно, что сердце Джеймса сладко екнуло.
– Элизабет, – выдохнул он и прижался к ее губам. – Я так скучал по тебе!
Она затихла и вдруг подняла на него мягко заблестевшие глаза.
– Я тоже, Джеймс.
Слова больше были не нужны. Желание, в огне которого он сгорал много дней, подхватило и понесло Джеймса, точно подхваченный ветром листок.
Утром, открыв глаза, он обнаружил, что Элизабет уже встала. Что ж, как всегда. Умывшись, Джеймс оделся и повел носом: тянуло ароматом жареной ветчины. Интересно, проснулся ли Мэтт, подумал он, направляясь на кухню, но увидел такое, от чего не скоро еще оправится, – с самым несчастным видом сидя за столом, Мэтью прихлебывая из кружки горячий кофе.
– Ни слова, – угрожающе прошипел он, заметив, как губы Джеймса растягиваются в ехидной усмешке, – скажи только слово, братишка, и я...
В словах, впрочем, не было нужды – все и так отражалось на лице Джеймса.
Поцеловав жену, он все смотрел и не мог насмотреться на диковинное зрелище – шериф Мэтью Кэган был полностью одет и готов отправиться в церковь.
Глава 9
Мэтью провел в Лос-Роблес целую неделю и вызвал в городе настоящее смятение, когда и в следующее воскресенье покорно отправился в церковь.
Преподобный Тэлбот, на которого деяния Элизабет явно произвели впечатление, догнав ее после службы, рассыпался в похвалах.
– Но Мэтью сам хотел пойти, – простодушно ответила она. – Я всего лишь отутюжила ему костюм, вот и все.
Вспоминая ее слова, Джеймс нет-нет, да и хихикал еще много времени спустя.
Наутро в понедельник Мэтью собрался уезжать, пообещав вернуться к Рождеству. Уже давно привыкший к отъездам брата, Джеймс даже и не пытался выяснить, куда тот направляется, а Элизабет, сколько ни старалась, тоже не смогла ничего из него вытянуть. И сейчас супруги с тяжелым сердцем вышли проводить его в путь.