Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
Шрифт:
– Но Василий заявил:
– Мы их не можем принять просто так, мы доложны обратиться в соборы, тогда будет результат, а пока пускай так приходют.
Думаю, ах ты идивот, палки в колёсьи ставишь! Да хто будет разбираться? Знаю, что нихто, тут решается само собой.
– Ну что, пишите в соборы.
– Да надо бы. – Ага, нихто не собирается писать.
– Но тятенькя, ето твоя обязанность.
– Да я неграмотный, пускай ребяты сами напишут. – Ну вот, обычное издевательство. – А ты хорошо пишешь, когда захошь. – Но я промолчал, думаю, решу сам.
Тут всё понятно: Алёша им мешается, всё оформлено на него, Василий – гражданин Российской Федерации, и почему бы не оформить
– Ежлив Данила вам неправильно ведёт, то не знаю, что ещё вы ищете. У него одне мысли – как лучше всё сделать.
Тёща заизвинялась:
– Да куда лучше Данила действует, ничего больше не надо. – Ах ты лицемерка, опять притворяешься!
– Тятенькя, как вам толькя Богу молиться, вам больше ничего не надо, а остальное оставьте в мои руки.
– Да я ничего и не ищу.
– Но предупреждаю: будет повторяться – я замолчу, и вы больше ничего не узнаете, что делается.
Землю приготовили, но работал большинство тестяв Алексей да Андриян, Петро всё отвиливал, и Василий также, всё у них дела. Софоний и Никит несовершеннолетни, в России дурацкие законы: несовершеннолетни не имеют права садиться за трактор, а у нас в Южной Америке – парнишко восьмилетний, не видать его за рулём, а уже вовсю работает. Топливо привезти тоже проблема: не имеешь права на тележке бочки возить с топливом. Но правды, дурацкия законы. На пашне работать – надо права езды на трактор, мы вообче етого не слыхали. Семенами нас выручили Аверины ребяты, оне поговорили со своёй хозяйкой, и она продала, уже протравлены всё, даже привезли к нам на пашню. Я Василия попросил как агронома отрегулировать сеялку и следить за посевом, он посулился, но даже не подошёл. Тут часто приезжал Рубаненко, он отрегулировал сеялку, и стали сеять. У меня работы с утра до ночи хоть разорвись.
Тут явилась Дудникова агроном, стала ругать наших ребят, что неправильно сеют, оне остановились, мне звонют, я всё бросил, прибежал, всё узнал. Ага, значит, подрыв. Звоню Севальневу Алексею Анатольевичу:
– Что такоя, зачем Дудников агроном мешается, мы к ним не лезем, и пускай к нам не лезут.
– Что случилось? – Я рассказал. – Хорошо, мы разберёмся.
Пришла суббота. Я уже знал, что Якунины согласились нанять Елену Талгатовну за семьдесят тысяч рублей, по-московскому ето дёшево, она берётся за всё административноя дело. Да, ето для меня большая выручкя. Я их взял на круглый стол и представил как свою администрацию. Все насторожились. Елена Талгатовна стала поступать по-грамотному и строго. Начало заседания, Родионов стал задавать вопросы – то не сделано, друго не сделано, Родионов поднялся на Селютина:
– Что медлите? – Тот завилял.
Родионов приказал:
– К следующай субботе отдай ответ. – Он промолчал. – Данила Терентьевич, как посев?
– Половина посеяна.
– А что так медлите? Время уже вышло.
– А мы рази виноваты? Тут таки законы.
– В чём дело?
– Топливо можно возить толькя в абилитированным [329] грузовике.
– А что, вы не знали?
– Да тут всё непонятно.
– Срочно помогчи! Севальнев, твой ответ [330] !
329
Специально
330
Твоя ответственность.
– Есть, принимается.
– Владимир Яковлевич, что же у вас здесь порядки в России? Десять агрономов, и все распоряжаются по-своему, да ишо и ругают.
– А что получилось?
– Ваш агроном одно говорит, Рубаненко своё говорит, прибежала Дудникова агрономка – своё кричит, наши агрономы нам своё советуют. У вас так: десять человек, и все советники, но на деле их нету. У нас не так: в чужоя дело никогда нихто не полезет, пока не попросишь, а попросишь – с удовольствием разъяснит. И зачем Дудников к нам лезет? Я не хочу, чтобы нам мешались посторонния.
– Севальнев, разберись.
– Есть.
– Остальноя ничего не исполняется.
Елена Талгатовна взяла блокнот и стала записывать все компромиссы [331] и ставить числы, что когда обещаются сделать. Всем ето не понравилось, но она со всех взяла обещание.
2
Звонит Руслан:
– Данила, когда приедешь?
– Да, надо выезжать, но некогды.
– Данила, приезжай на следующай неделе, потому что через неделю я улетаю в Непал.
331
Обязательства, договоренности, исп. compromiso.
– Хорошо, постараюсь.
Я Елене Талгатовне наказал, чтобы действовала с оформлением, Алёше наказал, чтобы смотрел за порядком и, что надо, подвозил. Вижу, что Василий с Петром виляют, наказал Андрияну, чтобы он взялся за дело.
В субботу вечером приезжают ТВ «Белгородские вести», хочут интервью, я дал.
Звонит Яссенко Юрий Петрович:
– Данила Терентьевич, когда можешь зайти?
– Когда желаете, толькя в понедельник вечером я уезжаю в Москву.
– Хорошо, я перезвоню. – Через час звонит: – Данила Терентьевич, в понедельник в девять ноль-ноль.
– Хорошо, я буду.
С Москвы звонит Новосёлов Владимир.
– Ну, здорово, друже, что вам нужно?
– Да здесь один фонд военный, оне видят вас по ТВ и в газетах и предлагают земли, где хошь выбирай.
– Но, Владимир, у нас компромисс.
– Да ничто не стоит послушать.
– Да, вы правы.
– Хорошо, во вторник созвонимся, я буду в Москве.
У Надьки строк действия паспорта заканчивается через месяц, нам сообчил УФМС: обязательно продлить, а то будет проблема. Я тестю сообчил, Надькя собралась со мной, но без ребёнка, и мы отправились вместе в Москву.
Во вторник утром в Москве у меня работы много, я повёл Надькю к уругвайскому консулу, поновил ей паспорт, привёл обратно на железнодорожный вокзал, купил билет в обратну путь и сказал:
– Надежда, прости, вот билет, вот деньги, я тебя оставляю, у меня работы много, и я боюсь, чтобы ты осталась со мной. Сама знашь, я молвы не хочу, вот на етим перроне возмёшь фирменный поезд, а чичас пошли к Руслану, а дальше время у меня не будет.
Мы пришли к Руслану, её оставил в приемной, а Руслан пригласил мня в кабинет. Руслан стал спрашивать, как у нас успехи, я рассказал, он подивился такому крутому повороту: