Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
Шрифт:
– Ты, Данила Терентьевич, в Москве?
– Да.
– В четырнадцать часов можешь прийти?
– Да, могу.
– Отлично, ждём.
Звоню Лидии Ивановне:
– Данила, ты в Москве?
– Да.
– Когда у тебя будет время ко мне прийти?
– После шестнадцати часов.
– Хорошо, жду, сынок.
– Спасибо.
Я иду к Москвину, он встречает по-дружески, заводит в свой кабинет.
– Ну как, Данила Терентьевич, успехи? – Я всё рассказал, он дивится: – Чудно, Данила Терентьевич, так быстро всё получилось, замечательно! Мы со своей стороны
– Ну, спаси Господи, Виктор Александрович!
– Да не за что, трудитесь себе спокойно.
– Как не за что, Виктор Александрович? Без вас мы бы были всё ишо в Уругвае.
– Данила Терентьевич, благодари Бога.
– Ну, спаси Господи, Виктор Александрович. Я вам должен вернуть деньги.
Виктор Александрович:
– Данила Терентьевич, ето вам на храм пожертвованья.
– Ну, спаси Господи, будем за вас молиться.
– Вот ето добре.
– Виктор Александрович, я привёз писмо нашему пресиденту, вот прочитай. – Он прочитал. – Да, отлично, Данила Терентьевич, и ето хорошо, и Лидия Ивановна – ето самой правильной выбор, она с Лукиным Владимиром Петровичем хороши приятели, она ему передаст, а он прямо в руки передаст пресиденту Медведеву Дмитрию Анатольевичу.
– Вот и прекрасно.
– Ну, Данила Терентьевич, благодарю за такой успех, я всегда в тебя верил.
– Ну, спаси Господи, Виктор Александрович.
– Данила Терентьевич, заходи всегда.
– Обязательно.
Я стал, мы крепко обнялись, и я пошёл. Думаю, как легко обчаться с такими лицами, и какой добрый и порядошный Виктор Александрович.
Еду к Лидии Ивановне, она меня стречает как родного, мы стали с ней беседовать, я передал ей писмо пресиденту, она прочитала.
– Да, замечательно, но хто ето готовил?
– Я дома написал, а Елена Талгатовна поправила.
– Да, очень хорошо. Знаешь что, я от себя тоже напишу и передам Лукину.
– Ну, спасибо, Лидия Ивановна.
– Ну, и как у тебя дела, Данила?
– Так всё хорошо идёт, уже досевам озимнюю пшеницу.
– Замечательно.
– А вот шебекинские чиновники палки в колёсьи толкают.
– Какой кошмар! Ну, Россия, Россия, до каких пор будешь страдать? – Я всё рассказал, что получается. – А почему губернатору не скажешь, Данила?
– Лидия Ивановна, за каждая мелочь нехорошо надоедать Евгению Степановичу, и у него без нас делов хватает.
– Да, ето правды.
– Лидия Ивановна, я в первых числах вылетаю в Южну Америку организавывать встречу старообрядсов с государством Российской Федерации, ето перва встреча офисияльно после Никона-патриарха, от 1654 года.
– Да, ето важно. И куда поедешь?
– В разные деревни.
– Да, замечательно. Ну что, поезжай. Но на встречу я желаю съездить.
– Обязательно, Лидия Ивановна. Ну, пока, Лидия Ивановна, я пошёл.
– Когда домой, Данила?
– Ежлив по-хорошему, завтра вечером.
– Передавай всем привет, все оне мне понравились.
– Хорошо, спасибо, ну пока.
– Данила, зайди, когда поедешь.
– Обязательно.
– Ну, прощай.
Звонит Новосёлов Владимир:
– Данила Терентьевич, завтра в десять часов приходи в храм, пойдём вместе в фонд сосияльной
– Хорошо, позвоню.
– Ну, завтра утром встретимся, пока.
Я звоню Беляеву, рассказываю, хто я, он проздравляет:
– Да, видим вас в газетах и в теле, охота познакомиться и предложить коя-что.
– Да, мы к вам решили зайти с Владимиром завтра в десять часов.
– Хорошо, ждём, Данила Терентьевич, мы вас познакомим с наставником-старовером.
– Да, интересно. Ну хорошо, завтра познакомимся.
– Отлично, ждём, Данила Терентьевич.
– Пока.
Утром захожу в храм к Новосёлову Владимиру, и вместе отправились туда. Приходим, звоним, нам открывают, заводют.
– Кого ищете?
– Беляева Владислава Григорьевича.
– Так точно.
Ого, советские военные ветераны! Нас провели в приёмную, выходит средняго роста мужчина, улыбается:
– Ну, добро пожаловать к нам, Данила Терентьевич, приветствуем. Не посуди, что так тесно.
– Да не заботьтесь, пожалуйста.
– Чем богаты, тем и рады.
– Да, Владислав Григорьевич, ето правильно.
– Что будете пить – чай, кофе?
– Нет, извините, мы с миром не кушаем, а кофе и чай вообче у нас запрещён.
– Вон как! А чем вас угостить?
– Да не беспокойтесь, ничего не надо.
Он знакомит нас со всеми ветеранами, тут подошёл пожилой мужчина пожилого возраста, с нём тоже познакомились, ето представитель с Красноярского края Бекетов Владимир Сергеевич. Ну, стали спрашивать, как устроились. «Да ничего», – я рассказал наши успехи в Белгороде, Бекетов стал жалеть, что как с нами поступили в Красноярским крае, и сказал:
– Таких надо вешать, ето паразиты, оне не думают об стране, всё зарастает, деревни вымирают, и ничто никому не нужно [333] . Данила Терентьевич, мы вас видим в теле и читаем газеты. Значит, начинается переселение староверов? Ето здорово. Нам староверы знакомы, в Сибири их много, ето единственные трудяги, что выживают в тайгах. – Мня ето глубоко задело. – Оне молодсы, живут в таких суровых условиях, и живут прекрасно, всё у них есть, и не голодуют. Вот таких нам надо в Россию, толькя оне могут показать, как жить. Данила Терентьевич, мы вам предлагаем любоя место в России, мы все ветераны бывшего СССР, у нас хорошия контакты, и нам всё доступно – земли сколь хошь, технику любую, скот сколь хошь.
333
Никого это не беспокоит.
– Но, Владимир Сергеевич, у нас уже в Белгороде компромисс.
– А что вам дали?
– Пока в проекте пять тысяч гектар земли, техника, уже сеем пшеницу.
– И како условия?
– Землю на выкуп, а технику в кредит на пять лет.
– Но, Данила Терентьевич, ето несправедливо. Столь земли в России пустует, а вам надо выкупать. Да плюньте на всё, мы вам дадим хоть сто тысяч гектар земли бесплатно, и технику каку хочете, и скот – да всё, что желаете.
– Но, Владимир Сергеевич, у нас порядок такой: даром ничего не даётся, за всё надо ответ отдать. А како условия, как работать?