Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
Шрифт:
– А хто оне такия?
– Герман, слушай, очень просто. Ты принеси мне книгу, и я должен проверить её слово в слово. Ежлив она будет неправильно, да я её выброшу, а ты говоришь, «хто проверяет». Ты же час сам говорил: не признаёшь книги печатны, а ты хто? Мы не знаем тебя: хто тебя крестил, как ты веруешь, сам говорил – молишься по Евангелию, и где етот устав взял?
Но Герман своё, я замолчал, вижу, что без толку с таким философом рассуждать: толькя он прав, буровит бог знает что. Выяснилось, почему он сегодня злой: жена забыла жареного баранёнка привезти. Мы все смеёмся над нём: значит, баранёнок ишо не вырос. Но Герман показал, что он типичный российский мачо, дискриминатор
Тут поужнали, в консы консах Герман успокоился, и всё стало тихо и хорошо. Пришло время расставаться, все распростились, мне пожелали доброго пути, я попросил помочь семье, и Таня повезла нас в храм. Герман тайно оставил нам тридцать тысяч рублей и сказал Геннадию Васильевичу: «Ежлив Данила бы попросил, я бы выручил».
– Вот видишь как, а я не знал и боялся его.
Я позвонил ему и поблагодарил его и попросил его:
– Вдруг что случись с семьёй, помоги ради Христа.
Герман ответил:
– Поможем, лети с Богом.
Для меня Герман – ето непонятная птица, но с него можно выкроить хорошего християнина, но в нём что-то кроется прошлоя и нехорошее, и он старается заменить добрым. Ето хороший пример ко спасению.
Таня повезла нас по самым красивым местам Москвы. Да, Москва красива, и я вспомнил: «Москва слезам не верит».
А вот с нами Зина Савиновна – ето грамотна радиоведущая, но у ней сердце больное, сразу видать, что ей в жизни пришлось не сладко, она очень добрая и безответная и скромная, нашего согласия, с Урала. Она старается нам как ни больше контактов хороших подобрать, просто сказать, её Бог послал [519] . Но всё ето благодаря матушке Соломонии. Как я жалею, что так мало пообчался с такими добрыми людьми… Нет, всё равно будем дружить, я чувствую, наша дружба толькя начинается.
519
Зинаида Савиновна Дерягина – кандидат филологических наук, действительный член Русского географического общества, ведущая передачи «Слово» на «Народном радио».
Таня Геннадьевна спросила:
– Данила, а можно попасть к вам на свадьбу?
– Таня, не понял, в каким смысле?
– Но вдруг будете женить сына, мы можем посмотреть на вашу свадьбу?
– Да конечно, Танечкя, можно! Мы вас обязательно приглосим, и даже бы для нас была бы большая радость.
– Спасибо, Данила, обязательно приедем.
– Вот ето хорошо.
В храме расстались с Таняй и Зиной.
На другой день в ночь я улетаю, но у меня сердце не на месте, а ноет. Я Георгию с Еленой несколькя раз наказывал во всём, и Марфе также. Но Марфа заявила, что в Калугу больше не поедет.
– А в чём дело?
– Да Света кричит на детей, я слыхала, что она детям говорила: «Неонилиных покорила и вас покорю!»
– Но, Марфа, на самом деле Свете и без нас хватает горя, сама видала, что невестка строит, из-за неё и с сыном вражда.
– А мы-то при чём?
– Марфа, Свете надо спокой, а его нету, да ишо вы.
– Данила, я тоже уже нажилась, мне тоже надо покой, а его не вижу.
– Ну хорошо, приезжай, вон Артемий приглашал. – Я позвонил Артемию о ситуации, он с радостью принял. – Ну вот, съезди за детями, но Свету не обижай.
– Да я ето знаю.
– Ну хорошо, везде ведите себя порядошно.
Васю мы коя-как убедили поехать с нами в Арьгентину, он один, ему нечего терять, всё-таки посмотрит на другой мир, Надя и Люба тоже просются, но у них семьи, мы сами не знаем, как нам придётся. Да, есть
Звонит Корпачёв Александр Викторович с Красноярска и говорит:
– Посылаю Марфе тридцать тысяч рублей, дай координаты. – Я дал и поблагодарил.
К вечеру вроде бы всё устроил и собрался, отец Пётр отвёз меня на аеропорт «Шереметьево», провожала Марфа и матушка Соломония. Груз сдал, пошёл на паспортный стол, провожаты за мной, их до стола не допустили, но оне не уходили, смотрели, что будет дальше. Но странно, взяли мой паспорт, проверяли в компьютере и дважды уходили не знаю куда, и снова рылись в компьютере. Время шло, народ проходил, а я всё стоял и думал: вот когда-то будут нас тиранить за религию, ето будет сто процентов. Но мне охота было сказать, что «персона нон грата», но промолчал, подумал: от говна подальше, лучше не вонят. Наконец отдали паспорт, я вернулся, простился с отцом Петром, с Соломонияй и Марфу крепко прижал, поцеловал и сказал:
– Крепись, уже мало осталось, и молись. – У ней слёзы на глазах, и у меня также.
Я ушёл.
11
Прилетаю в Буенос-Айрес, стою на очереди к паспортному столу, смотрю на здешный народ и вспомнил Россию. Там народ стройный, красивый, высокий, но жестокий – здесь вижу разный возраст [520] , большинство мелкий, тёмный, некрасивый, но обчение милоя, ласково, добро, так и манит пообчаться, что я и делал. И тут вспомнил: вот почему вся Европа любит латинов, оне у них в моде, но есть за что.
520
Рост.
Подхожу к паспортному столу, слышу:
– Алё! Добро пожаловать в Аргентину! Извините, вы китаец? У вас нету визы аргентинской.
Я смеюсь, выташшил гражданство аргентинское и подал, он зглянул, засмеялся:
– Давно бы так!
Но в России я был бы преступник, а тут два гражданство – ето нормально.
На городским автобусе я доехал на терминал автобусной, взял билет в Патагонию, город Сиполети. Сервис – ето тебе не Россия, в далёку путь большинство койки, сиденьи раскладываются на сто восемьдесят градусов, подушки, одеяльи, кормют, поят, видео, кондициёнер, туалет и провожатой, как на самолёте. Я вообче самолёт не люблю, в нём как в мешке, а в автобусе просторно. Мой рейс тысяча двести километров, утром на другой день я в Сиполети.
Меня встречает Андриян, оне находются уже в Татьяниным дому, а Татьяна переехали в город. Андриян бросил рыбалку по моёму приказу, ему стало опасно там быть, уже одного контрабандиста задушили пограничники, а Андриян посадил не простого, но офицера – ему грозила опасность, вот он и уехал. Я у них ночевал.
Позвонил Оскар Баса и попросил, чтобы свозил нас на те земли, которы он возил нас с Германом и Степаном, Оскар с удовольствием согласился. Утром рано мы к нему приехали и с нём поехали дальше. Доехали до Аньелё, стали узнавать землю в аренду. Оскар завёз нас к знакомым политикам, ета женчина ему знакома, она куда-то позвонила, через минут пятнадцать подъехал на машине мужчина лет сорок, нас познакомили. Мы узнали, что он бывшей глава етому городишку, спросили у него: