Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
Шрифт:
У меня по-прежнему рыба ловилась, но заработки низки. Но я скопил и Марфе купил пятьсот цыплят-несушек, комбикорму, зерна. Марфа вырастила и стала яйцы сдавать, деревенски яйцы всегда были в цене.
Мой рыбак Николай, сестрин муж, – руки золотыя. Я одну рыбину выберу из сеток – он три, не надо его будить, всегда передом, в работе лучше не найти компаньёна. Но как в город – всё пропало, беда, ничто не нужно – выпить да девушки. Сколь раз приходилось: разыщешь, уговоришь и уведёшь, и сколь раз снова сбегал, и опять ходишь ищешь. Всяко предупреждал, и страшал, и говорил: «Николай, твои проделки доведут тебя, останешься без семьи, а мало того – твои друзья зарежут тебя». Степанида всё ето узнала
Приезжает брат Григорий, тоже на рыбалку, стал рыбачить с нами. И видел, что он творит, и тоже стал ему говорить, но Николай не слушал. Григорий Ксению бросил, оне в Бразилии его не считали за человека, он разодрался со всеми шуринами и с тестям, бросил всё и уехал от них, узнал, что мы рыбачим, и приехал к нам.
У меня дружба с Хулио Дупонтом продолжалась искренняя, я любил его за его ум. Всё, что произошло в деревне и что сделали со мной, он всё знал и сочувствовал. Я стал ему говорить, что обидно и охота отомстить, он улыбнулся и говорит:
– Даниель, я тебя считаю за очень умного, и неужели ты етому позволишь?
– Не понял.
Он говорит:
– Матало кон индифиренсия [154] ему намного будет чижалея, чем ты ему отомстишь. Жалай ему сто лет жизни, он сам себя утопит, а ты после многого терпения, когда он будет падать, подай ему руку, тогда он спомнит все свои дела, а ты сверху будешь улыбаться.
Ети слова запомнились на всю жизнь.
В Монтевидео тоже с антропологами у нас пошла хороша дружба, Ренсо и Мариель. Когда приезжаю в Монтевидео, всегда ночевал у них, и, бывало, беседовали напролёт всю ночь. Дружба росла, оне стали просить, чтобы я написал книгу, говорят, что «у тебя хороший талант», но я етому не верил.
154
Убей его равнодушием, исп. matalo con indiferencia.
Время шло.
Наша рыбалка делилась на сорта рыбы. Сабальо само много, но цена двадцать копеек доллара килограмм, траир один доллар килограмм, бога один доллар килограмм, дорадо полтора доллара килограмм. Зимой ловится сабальо, весной траир, летом бога, дорадо, сабальо. Весной заработки стали лучше, но Николай у нас совсем подвёл нас с Григориям. Сдали на четыреста долларов, и он собрался в город. Уговаривали: не езди, но он своё, что «надо позвонить Степаниде». Я упрашивал: «Николай, ради Бога, не гуляй, привези продукту, деньги береги». Он пообещался и уехал. День нету, два нету и три нету, мы без продукту, на четвёртый день является пьяный, без деняг, без продуктов. На етот день я промолчал, но скупателю сказал:
– Приезжай завтра за нами, я больше с нём не рыбачу. – Он стал уговаривать, но я сказал: – Хватит.
На другой день трезвому Николаю говорю:
– Николай, бери свои сетки, свои вещи, я с тобой больше не рыбачу.
Он:
– Прости.
Я:
– Бог простит, но уже хватит, всяко уговаривал, больше не могу.
Он голову повесил, а мы в етот день уехали домой.
Дома сетки поправили, приехала Ксения с Бразилии, привезла Григорию сетки, мы собрались рыбачить на Пальмар, ловить траиров. С нами поехали наши жёны, Марфа взяла Никиту. В деревне узнали, что я дома, и на Марфу обозлились. Андриян уже понял, что всё ето обман, не стал у Николая работать. Андриян уже изменился, стал со мной всегда спорить, не
Пальмар – ето водохранилища, там траира много. Мы приехали на один остров, стали рыбачить. Не можем поймать траира, ловится одна каскуда. Ета рыба – на ней череп как жалеза, но она липка, её очень много, мы её ловили тоннами и выбрасывали. Траира ловили мало. Хозяин угодил жулик. Ксения убедила Григория рыбачить одному. Нам, конечно, ето лучше. Марфа посмотрела, что у меня пошло на нет, уехала домой.
У нас лодка маленькя, низка, принимает всего четыреста килограмм. Мы с Андрияном решили плыть кверху, туда, где узко и берега выше, с лесом. На открытым месте нельзя работать, больши волны. Мы с утра до вечера плыли, к вечеру стало уже и уже, пошёл лес, волнов не стало, но мы всё перемочили. Плывём, видим на берегу дом, две лодки – думаем, ето рыбаки. Подплываем, оне выходят – один старик, один оброшшенной волосами и бородой, спрашивает:
– Откуду, куда?
– На Байгоррия, ключ [155] Ролон, у меня туда разрешение от министерства.
– Да ето далёко, туда плыть семь часов на моторе.
Старик дал нам мяса, продукту, Андрияну сапоги подарил, мы ночевали, утром рано собрались в путь. Косматый оказался добрым человеком, звать его Марио Плана, и он коренной абориген чарруа, не имеет никаких документов и живёт что Бог пошлёт, рыбачит и охотничат, как придётся. Он нас попросил, чтобы мы его лодку подцепили и доташшили до его табора [156] . Мы так и сделали. Плывём и ликуем с Андрияном: каки хороши места сети ставить! Приплываем на его табор, он приглашает:
155
Небольшая речка.
156
До временной стоянки на берегу реки.
– Порыбачьте, рыбы здесь много.
Мы так и сделали. Переплыли на ту сторону, поставили свой табор на устья, на красивы места, поставили сети. Утром подплываем – сети невозможно поднять, едва подымаем, и что мы видим: полно каскуды, траира ни одного! Мы селый день провыбирали, коя-как под вечер выбрали. Подплывает Плана, смеётся:
– Я думал, что вы знаете рыбачить, но вижу, что нет. Траир живёт на мелким месте, ставьте там сети, где вода по колено, а в глубоким толькя каскуда, и завтра у вас будет рыба.
Мы поплыли, наставил сети, как он сказал, но всё равно в сумленье. Последню сетку поставили в глубоко. Наутро приплываем на мелко – полно траиров! Мы обрадовались: ну, теперь нам повезло! Всё выбрали, приплываем в глубоко место – полно каскуды. Теперь я понял: значит, на Кегуае, там берега крутыя, траир живёт как приходится, а здесь берега мелки, он выходит на мель. Теперь понятно, почему не можем поймать траира. Поймали триста килограмм, Плана говорит:
– На Байгоррии покупатель хороший, толькя льда у него нету.
Ну что, будем работать. Поплыли на Байгоррию, познакомились с покупателям, сдали рыбу, деньги получили, нам стало весело.
Плана был с нами, он попросил, чтобы мы его доташшили до Байгоррии, уже давно не был в городе. Купили ему десять литров вина, и он весело загулял.
А мы с Андрияном взялись ловить траира, за два дня поймали тысячу килограмм, но без льда рыба портилась, стали сдавать – четыреста килограмм испортилось, мы её выбросили в речкю. Народ увидел – заявил. На третяй раз приезжам сдавать рыбу, сдали, купили продукту, хотели плыть, подъезжает полиция, спрашивает: