Повесть, которая сама себя описывает
Шрифт:
Между тем подлец Стива продолжает рассказывать:
— Но тогда она еще не убежала с бродячим цирком и поэтому решила отдаться Андрею Белому. А у того, как известно, отродясь член не стоял, и даже вообще его не было. И пока они там вдвоем пытались этот член подприподнять, входит такой Александр Блок. Пьяный в жопу, рожа красная, в тельняшке и с кнутом. Он потому что только что с коня слез. Он же вечно на коне рассекал и даже вводил его в Религиозно-философское собрание. И вот он входит, а они там. Голенькие. Жена-то у Блока была дама справная, все у нее, что надо, было. А у Андрея
Ну и долго еще Стива продолжал языком молоть, аж самому надоело до смерти.
— Вечно ты, Стива, всякие гадости рассказываешь, — только и сказал Кирюша, надув губы.
— Какие такие гадости? — возмутился Стива. — Это тебе не гадости, это, брат, правда жизни! А ты от нее прячешь голову в песок.
— И что, он правда с проститутками встречался? — внезапно с живым интересом спросил Кирюша.
— Да зуб даю! — воскликнул Стива. — Вот уж это я не соврал! Все соврал, а это не соврал. У меня же матушка литераторша, филфак закончила, она все знает.
— Что-то мне сомнительно, чтобы твоя матушка такое говорила, — сказал Ольгович.
— А пьяная была, — объяснил Стива.
— Да, проститутки — это круто, — вздохнул Кирюша.
— Вечно ты, Кирюша, проституток воображаешь, — пожурил товарища Ольгович.
— Ну и правильно делает, — одобрил Стива. — Проститутки — это правильное решение полового вопроса.
— Почему?
— Потому что ты дурак. Потому что захотел, снял, расплатился. И она идет на все четыре стороны. А иначе тебе предстоит завести постоянную подругу. Свою будущую жену или, того хуже, любовницу. Это гораздо хуже.
— Чем хуже?
— Чем проститутку!
— Нет, ты не выпендривайся, ты по-нормальному скажи. Если есть что. А если нечего, то так и скажи, а не выпендривайся.
— Да, Стива, — вмешался Киря. — Изволь-таки объясниться. Чем тебе нехороша постоянная подруга, или жена, или любовница?
— Хорошо. Для особо тупых я объясню. Самый тупой у нас ты, Кирюша. Поэтому сначала тебе. Известно, что рано или поздно постоянная подруга становится женой или любовницей. Ну вот. А вот у моего батюшки есть и жена, и любовница. И ничего в этом хорошего нет.
— Ну еще бы! — воскликнул Ольгович. — Он бы еще завел двух жен и трех любовниц! Надо иметь одну.
— Любовницу! — уточнил Кирюша.
Стива усмехнулся:
— Вот как только заведешь любовницу, так и глазом моргнуть не успеешь, как она станет женой. Нет, дорогуша, любовницу можно заводить только женатому.
— Ну тогда есть вариант: не надо любовницу, иметь одну жену, — предложил Олег.
— Не проходит твой вариант, Олежек.
— Да почему не проходит?!
— Да я уже ведь, Олежек, объяснял почему. Да просто потому, что ты дурак. Вот представь, что ты женился. Супругу ты, конечно, захочешь выбрать достойную и приличную. Типа моей сестренки. Предположим, ты на ней женился. Но ты знаешь, какая это дура? Еще хуже, чем ты! И все они такие.
— Кто все?
— Ну все такие девушки, которых ты можешь считать подходящей партией.
— Ну так и что, что дура? Что, с ней жить нельзя? Трахать ее нельзя?
— Кого? Инку? Инку трахать, конечно, можно. Но только не тебе.
— А почему это мне нельзя?
— А ты думал, тебе можно, что ли? У нее уже есть один женишок. Тоже такой же, типа тебя. Искатель! Вот ему можно. Но только теоретически. Практически пока тоже нельзя.
— Почему?
— А она ему не дает.
— Да ты-то откуда знаешь?
— Да уж знаю. Я сам его спросил.
— Как так спросил?
— А так и спросил. Что, говорю, тебе Инка уже дает или все еще цену себе набивает? Он такой вздрогнул, засмущался, не знает, что ответить. А мне пофигу, я широко улыбаюсь и жду ответа. Он тогда тоже разулыбался, говорит — ага, говорит, цену набивает. Я его по плечу похлопал, говорю типа — ничо-ничо, ищите, и обломится вам. Батюшке, говорю, нашему по барабану, он Инку готов отдать за первого встречного, типа тебя. Ты, главное, с матушкой дружи. Ну и меня постарайся не обижать. А то я тебя обижу — мало не покажется. Вообще душевно так поговорили, выпили. Он за коньячком сбегал, посидели, я ему всю политику партии рассказал.
— Ну и какую это всю политику партии? Нам тоже расскажи!
— Кому это нам? Мне вот не надо, — отказался Кирюша. — Знаю я всю вашу политику партии. Давить и не пущать!
— А вот и не знаешь, — уверенно ответил Ольгович.
— Ни хрена не знаешь, — согласился Стива.
— Знаю! А если и не знаю, то знать не желаю! Я свободная личность, и не желаю вдаваться в ваши низменные совдейские подробности. У меня есть все — ум, талант, средства, и ничего мне от вашей политики партии не надо.
— А проституток? — ехидно спросил Ольгович.
— Да как сказать? — почесал в затылке Кирюша. — Проститутки — это, конечно, пикантно. Но ведь они существуют независимо и помимо всякой вашей партии. Да и потом, одно дело полюбоваться, а если в постель — то вдруг правда какой-нибудь сифилис подхватишь.
— Сифилис — это точно, а триппер — еще хуже, — сказал Стива.
— Сказал тоже! — заспорил Ольгович. — Чем же хуже?
— А тем и хуже! Лечат и то, и другое одинаково, антибиотиками. А вот диагноз ставят по-разному. На сифилис кровь сдаешь — и все. А на триппер делают мазок из уретры.
— И что, это больно? — спросил Кирюша, болезненно поморщившись.
— А вот засунь себе карандаш в уретру — узнаешь. Или хотя бы стержень от ручки.
Это наверняка было ужасно. История, как выражался Кирюша, не для печати. Стива, как всем известно, в свое время занимался каратэ. Потом каратэ запретили, и Стива ударился в легкую атлетику. Он записался в секцию, достиг даже некоторых успехов, сдал на какой-то там юношеский разряд и стал ездить на соревнования. И Кирюше однажды говорит: «Ну ты и дурак, что спортом не занимаешься!» Кирилл фыркнул: «Вот еще!» А потом на всякий случай спросил: «А чего? Зачем спортом-то заниматься?» Стива ему все разложил по полочкам.