Повесть о первом взводе

Исхизов Михаил Давыдович

– Понятно, им букет не нравится. Они привыкли "Цинандали" пить. А тебе, Огородников, тоже букет не нравится? У вас, в Чебоксарах, тоже "Цинандали" пьют?

– К нам, в Чебоксары, "Цинандали" не везут. У нас вообще вино никто не пьет. В вине совсем мало градусов. Так зачем его пить? Бражку пьют, самогон хороший делают. Называется - "Первач". Есть, конечно, и такие, что водку пьют, сучок. Но таких мало. Это те, кто сами сделать не могут, или торопятся. А денатурат никто не пьет.

– Почему не пьют?!
– Птичкин был удивлен и разочарован.
– Малюгин, ты у нас самый хозяйственный мужик. Добро пропадает! Неужели его пить

нельзя? Малюгин, только не расстраивай меня...

Малюгин взял у Птичкина бутылку, долго и внимательно рассматривал этикетку, несколько раз перечитал все, что там написано, понюхал раз-другой и задумался...

– Технический продукт, - сообщил он.
– Для техники предназначенный, вполне полезный. И пятна им выводить можно. Так что сгодится. А пить его не положено.

– Вот тебе и на... А я так на твой опыт надеялся, Малюгин. И примуса тоже нет. Братва, никто не знает, где можно достать небольшой примус? Хоть бы на сегодняшний вечер. Разожжем примус, сядем вокруг и будем вспоминать прекрасное мирное время, когда можно было сбегать за бутылкой. Только чтобы не особенно дорого...

– Но мужики его вообще-то пьють, - подумав, сообщил Малюгин.
– Только очищать надо. От неочищенного, бываеть, слепнуть.

– Что я говорил!
– воспрял Птичкин и сразу забыл о примусе.
– Очистим мы его о два счета. Иначе зачем бы мы во взводе держали ученого? Трибунский, ты человек с законченным средним образованием. Будущий учитель. Ты один знаешь больше, чем мы все вместе. Ты же химию изучал до самого конца. Скажи нам, как очищают денатурат?

Бутылка перекочевала к Трибунскому. Он действительно собирался стать учителем. До войны собирался, сейчас отложил на неопределенное время. Вырос Трибунский на окраине города Златоуста, где мальчишки никогда не пользовались репутацией особенно примерных. Сережка Трибунский был среди них белой вороной. Он не участвовал в драках, не гонял голубей и не играл в футбол. Он читал. Читал за едой, читал во время уроков в школе, спрятав книгу под крышкой парты, читал, устроившись на земле, возле самодельных ворот, пока его товарищи гоняли футбольный мяч. Какой там футбол, какие голуби, если можно скакать на лихом мустанге по прерии, стоять у штурвала клипера, искать в пустыне засыпанные песком древние города.

Не выпивший в свои девятнадцать ни единого грамма спиртного, Трибунский не понимал, зачем надо пить такую сомнительную жидкость, как денатурат, и, конечно, не имел ни малейшего представления, как и чем его можно очистить. Но грубоватая лесть Птичкина подействовала. Трибунский самым тщательным образом изучил этикетку, попытался вспомнить что-нибудь подходящее из школьного курса химии. Но химия не числились в его любимых предметах.

– Надо подумать, - сказал Трибунский, - поразмыслить надо.

– Подумай, поразмышляй, - морально поддержал его Птичкин.
– Никогда не поверю, что наша передовая наука и народная смекалка не нашли десяток способов, чтобы очистить денатурат и сделать его полезным для населения продуктом.

Трибунский думал. Расчет с интересом ждал. Расчет тоже верил в передовую науку и народную смекалку.

– Не знаю как там с десятком способов, - признался Трибунский, - но, пожалуй, в наших полевых условиях для очистки этого горючего можно приспособить, коробку обыкновенного противогаза.
– И популярно объяснил: - если противогаз очищает от вредных примесей сложные соединения воздуха, то жидкость

он должен очистить легко. Ямайский ром мы, конечно, не получим, но пить можно будет.

– Вот это дело!
– просиял Птичкин.
– Спасибо, учитель! Я и раньше подозревал, что наука может все, но не думал, что до такой степени. Учение - свет, и с меня причитается.

Птичкин сбегал к машине, разыскал там коробку противогаза, а вместе с ней принес и котелок.

– Держи, профессор, - передал он коробку Трибунскому.
– Держи точно над котелком, чтобы ни одна капля не упала мимо. Каждая бесполезно пролитая капля оставит черное пятно на нашей с тобой биографии.

Остальные молча наблюдали за тем, как Птичкин установил котелок, как Трибунский застыл над ним с коробкой противогаза в руках. Потом Птичкин осторожно, не уронив ни капли, вылил в коробку полбутылки денатурата. Вылил, подмигнул Григоренко и заглянул в котелок. В котелке было пусто.

– Он сквозь различные очищающие элементы должен пройти, - напомнил Трибунский.
– Очиститься и только тогда закапает.

Птичкин бережно, тонкой струйкой, вылил остатки денатурата, с сожалением посмотрел на пустую бутылку, отложил ее в сторону и опустился на землю возле котелка.

Сидели, ждали... Всем расчетом плюс рыжий Григоренко, как будто здесь шел сеанс коллективного гипноза, уставились на котелок, ловили момент, когда первая капля с легким звоном упадет на его дно.

– Трибунский, почему это денатурат у тебя так долго не очищается?
– не выдержал Огородников.
– Наверно, надо так час держать или два? Да?

– Не спешите, маэстро наводчик, это вам не бражка, - ответил за Трибунского Птичкин.
– И не самогон. Когда придет время, тогда и потечет. Я правильно излагаю основную суть, академик?

Но "академик" уже почувствовал, что его провалы в области школьного курса химии поставили под угрозу авторитет науки в первом взводе гвардейского полка. И спасти этот авторитет он был уже не в силах, как не в силах был вернуть денатурат обратно в бутылку. Оказалось, что противогаз предназначен лишь для того, чтобы очищать воздух. Только воздух. А влагу, в том числе и денатурат, активированный уголь мог только впитывать. Наверно, уже впитал... И не стоило оставаться рядом с Птичкиным, когда тот убедится, что наука в лице Трибунского не так уж и всемогуща.

– Сейчас все пойдет как надо, - сказал он.
– По всем правилам науки и техники. Подержи-ка, - передал он коробку Огородникову.
– И будь внимателен, скоро все начнется.
– Трибунский повернулся и не спеша ушел, с каждым шагом удаляясь от коробки противогаза, пустой бутылки и, самое важное, от Птичкина.

– Что сейчас начнется?
– Огородников посмотрел на удаляющегося Трибунского, потом на пустой котелок и снова на Трибунского.
– Если сейчас все начнется, так почему он уходит?

– Наверно, хочет, чтобы начиналось без него, - подсказал Логунов. Он догадывался, чем может окончиться очистка денатурата.

– Не понял. Почему без него? Серега, ты куда?
– позвал Трибунского Птичкин.

Трибунский остановился, оглянулся, махнул рукой: "Оставайтесь мол, без меня обойдется..." и пошел дальше.

Ждали. Время шло, но на дно котелка так и не упала с легким звоном первая капля. Не хотела падать. Постепенно все, в том числе и Птичкин, стали понимать, что капать не будет. И все-таки смотрели, надежда умирает последней.