Повесть о юности
Шрифт:
Ко второй он больше не вернулся, взялся за третью. Решал ее тоже долго и довольно путано, пока не нашел более простое и стройное решение.
Все! За семь часов решены две задачи.
Валя обескуражен. Две задачи! Но и они — правильно решены или неправильно? Особенно первая! В ней, по ходу решения, пришлось доказать две теоремы и одну лемму. Нужно ли это было?.. Может быть, слишком сложно?
Из разговоров с другими участниками олимпиады выяснилось, что четвертую задачу не решил никто, а вторую — только один из всей Москвы. Зато третью решили двое: красивая
Потом — две недели томлений и, наконец, заключительный акт: итоги олимпиады.
Большим удовольствием было уже слушать разбор задач, который проводил известный академик, лауреат Сталинской премии. Валя с напряженным вниманием слушал его пояснения и ревниво сравнивал их со своими решениями. Третью задачу он решил почти так же, как говорил академик, первую, наоборот, совсем иным методом. Не называя фамилий, академик это как раз и отметил. Валя не понял — хорошо это или плохо? Но с особым интересом прослушал он анализ четвертой задачи, которую никто не решил.
— При решении ее не нужны были никакие готовые рецепты и формулы, — сказал академик. — Нужно было преодолеть формализм нашего мышления, нужно умение широко, логически мыслить и находить новые, неизведанные пути. В ней необходимо было умение расчленять сложные проблемы на более простые. Начнем с самого элементарного и естественного…
Академик пишет на доске ряд чисел, требуемых задачей, и, не применяя действительно никаких особых формул и вычислений, путем простого логического рассуждения раскрывает сущность задачи.
«Красивое решение!» — думает Валя и видит, что и у других на лицах тоже появляется довольная улыбка.
И наконец — вручение премий. Большой зал, за столом президиума — профессора, организаторы олимпиады, представители различных ученых учреждений. Они едва видны за стопами книг, возвышающимися на столе. Это премии, предназначенные для победителей.
Первая премия достается тому, кто один из всей Москвы решил вторую задачу. Это очень высокий, очень крепкий юноша с комсомольским значком на хорошем темно-сером костюме. Ему аплодируют, жмут руки, ему преподносят громадную стопу книг, которые он не в силах унести на место. Ему помогают в этом.
Потом — еще фамилия, выходит девушка в белом переднике. Спять аплодисменты и пожатия рук. Потом…
Валя вздрагивает. Он слышит свою фамилию. Номер школы, класс, фамилия, имя — все правильно! Это он! Он поднимается и идет, как в тумане, он жмет чьи-то руки, получает почетную грамоту и с трудом несет стопу торжественно врученных ему книг.
Он получил вторую премию.
— Проведенная олимпиада, — сказал в заключение академик, — была проверкой и ваших знаний и вашей способности овладевать научным методом, который ведет к большим будущим открытиям в области математики. Радуйтесь те, кто победил, и не унывайте те, кто не премирован. Первые — не зазнавайтесь, вторые — не падайте духом, работайте, учитесь мыслить. Наша страна является родиной передовой математической культуры, но нам нужно поднять ее на еще более высокий уровень. Рады приветствовать наших будущих коллег, тех, кто будет двигать
Едва опомнившись от всего этого, Валя решил сейчас же позвонить Полине Антоновне и сообщить ей о своей победе. Но, взявшись за телефонную трубку, он не захотел доверять этому холодному предмету свои чувства. Он сам пошел к Полине Антоновне.
— Очень, очень рада за вас, Валя! — взволнованно проговорила та, выслушав его путаный рассказ.
— А это не моя победа, Полина Антоновна! — сказал Валя. — Это ваша победа!.. «Смотрите шире!» Мы посмеивались иногда над этой вашей поговоркой, а сегодня… академик сегодня то же самое говорил.
— Это требование науки, поэтому он и говорил! — ответила Полина Антоновна. — Идите и дальше по этому пути, Валя. Идите! Я в вас верю!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
За всеми этими делами и треволнениями прошел год. Незаметно подошли экзамены и как будто так же незаметно прошли. Были страхи, переживания, но все миновало, все кончилось.
Полина Антоновна раздавала табели с итоговыми оценками. Все ее «воробышки» перешли в девятый класс. Даже Сухоручко, правда, после больших колебаний, был допущен до экзаменов и сдал их.
— А вы могли бы очень хорошо учиться! — сказала Полина Антоновна, Еручая ему табель.
Борису она тоже выразительно заметила:
— Две троечки!
Эти две троечки — по литературе и по химии — портили Борису весь праздник, и он уже представлял себе выразительный, хотя и молчаливый, взгляд отца. Да и самому ему теперь хотелось бы иметь табель без троек, как у Игоря, Рубина, Вити Уварова и у многих других. Прошли те времена, когда отметки ему были безразличны, не вызывали ни огорчения, ни радости.
Но Борис забыл еще об одном человеке, перед которым ему пришлось держать ответ, — о директоре. Тот вызвал его и, устремив на него свой пристальный взгляд, сказал:
— Ну! Люди цыплят по осени считают, а мы — по весне, в мае. Давай подсчитывать!
Борис удивился, что из тысячи с лишним учеников директор помнит его, помнит до сих пор тот первый разговор при поступлении и мимолетную встречу в зале. Он покраснел и потупился. А директор положил локти на стол, точно собрался долго сидеть вот так, и ждать, и смотреть на Бориса.
— Есть русская пословица: «Не давши слова, крепись, а давши, держись». Знаешь такую?
— Знаю, — выдавил из себя Борис.
— И что ты на это скажешь?.. Опять школа плохая?
— Нет, школа хорошая! — искренне признался Борис.
— Так в чем же дело?.. Всякое явление должно быть объяснено, и во всем нужно отдавать себе отчет. Так?
Борис опять потупился и еле слышно пробормотал:
— Не вышло!
— Не вышло! — в тон ему усмехнулся директор. — Очень хороший ответ! Достойный ответ!.. А знаешь, кто так может говорить? Так могут говорить или лентяи, или безвольные люди, рабы обстоятельств. Человек должен быть хозяином самого себя. Он должен сам строить свою жизнь, а не ждать, когда у него что-то само собой «выйдет».