Повести в Белых Халатах
Шрифт:
Пока мы с Ириной Митрофановной резали помидоры к шашлыку, Димка беседовал с Аркадием Александровичем, делясь опытом ординатора. К ним присоединились остальные доктора, все без исключения любившие шутить над молодыми коллегами.
– Значит, Дмитрий, скоро ты станешь коллегой Малакова? – спросил Сиротин.
– Ну, в общем врачебном смысле да, но я специализируюсь в реаниматологии, не в урологии, – уточнил Димка.
– Запомни, что только урологи и реаниматологи радуются при виде мочи, капающей из катетера пациента! – под дружный смех обосновал свою точку
Я сунула маленькую помидорку в рот и присоединилась к обсуждению. Димка пробудил интерес к студенческой теме, и все, кто по совместительству подвизался на кафедрах, принялись рассказывать случаи из преподавательской жизни.
Сиротин, помешивая угли в мангале, кричал:
– Мой студент в заключении по вскрытию криминального трупа написал: «На больном обнаружено две раны: одна смертельная и одна, к счастью, нет».
Все развеселились и начали вспоминать цитаты из ученических записей. Тёткин замахал руками, по его щекам лились слёзы, и непонятно было, плачет он от смеха или от дыма, разъедавшего глаза.
– Мой интерн не далее как вчера описал пульс пациента как ритмичный, хорошего наполнения, три раза в день!
Снова раздался смех.
– Могу поспорить, что это был Кошкин, – вступил в разговор Захар.
– Как ты догадался? – удивился Марк.
– Он написал в истории болезни, что обследование прямой кишки показало нормальный размер щитовидной железы.
Здесь уже все заплакали точно не от дыма, валившего из мангала.
– Всё не так плохо, как вы думаете, – старался перекричать смеющихся Сиротин, – всё гораздо хуже! – Смех стал только громче. – Я созвонился с руководителем Кошкина по интернатуре, он поведал, что у паренька папа большой человек в городской администрации.
– Абсолютная правда, – подтвердила Сирина, подошедшая с Андреем к хохочущей компании. – Так что по поводу «паренька» можете не переживать: врачом он работать не будет, ему уже готово кресло в отделе здравоохранения. Лучше налаживайте связи с интерном Кошкиным: могут пригодиться в будущем, – многозначительно добавила моя «любимая» пациентка.
– Да, смех сквозь слёзы, – заметил Аркадий Александрович.
Таня принесла большой поднос с шашлыками, нанизанными на шампуры.
– Красота какая! – воскликнул Сиротин, раскладывая мясо на мангал.
– Только вредно очень, – заявил Сирин.
– Вредно, Андрюша, всё, – Людмила Борисовна расставляла тарелки на огромном столе, установленном прямо под соснами.
– Даже мёд, если его положить в дыхательное горло, – добавил Димка.
– Хорошее начало для реаниматолога, – прокашлял сквозь смех Захар.
Я обняла Димку и поцеловала его в ухо. К Малакову подошла жена и принесла ему бутерброд с сыром.
– Попробуй, какая вкуснота!
Захар наморщил нос:
– Не хочу перебивать мясной аппетит. Буду ждать шашлыки.
Каждый раз, когда супруга подходила к нему, Малаков избегал встречаться со мной взглядом, словно чувствовал себя неловко.
Я стояла, обняв Димку, и наблюдала, как вокруг Захара крутится маленькая полная восточная
Малаков подошёл к нам.
– Рад, что тебе нравится твоя специальность, – обратился он к Димке. – В медицине сейчас появляется всё больше и больше случайных людей, не готовых врачевать, как вот недавно упомянутый Кошкин…
Димка высвободился из моих объятий, словно подчёркивая тем самым свою взрослость и независимость, и с удовольствием поддержал тему.
Я знала, что Малаков пользуется у него большим уважением, и мне это импонировало. Я взглянула на двух дорогих мне мужчин, а затем, чмокнув сына в щёку, покинула мужскую компанию и присоединилась к девчонкам, накрывающим стол. Практически все были в сборе, опаздывали только Мухин, Антонов и пара регистраторов. Новая проктологиня решила не нарушать нашей тёплой компании и отказалась от приглашения.
Мясо было готово, и все, налив вина в бокалы, приготовились к тосту, которым традиционно начинал череду поздравлений Аркадий Александрович. Олимпиада Петровна суетилась с шашлыками, а остальные с нетерпением ждали речь Кунцева.
– Дорогие друзья! – провозгласил он. – По просьбе именинницы я нарушаю традицию и передаю первый тост ей.
Все захлопали. Людмила Борисовна улыбнулась.
– Дорогие мои коллеги, – начала именинница. – Ровно пять лет назад мы впервые собрались за этим столом. И с тех пор каждый год у меня самый лучший день рождения, какой только можно пожелать, – переведя дыхание, главная продолжила: – Вы моя семья. Я провожу с вами больше времени, чем со своим мужем.
Аркадий Александрович, соглашаясь, закивал головой.
– Вы мне очень дороги, – добавила она, – и я благодарю всех и каждого из вас за то, что вы рядом, что мы вместе, что я всегда могу положиться на вас. Спасибо, что вы пришли сегодня, за ваши тёплые слова и замечательный праздник, который для меня организовали. Я хочу поднять этот бокал за моих близких, моих коллег, моих друзей – за вас.
Запыхавшись, от калитки бежал Антонов, размахивая букетом цветов.
– Мне налейте! Я присоединяюсь к тосту!
Таня протянула ему бокал, и он залпом его осушил. Все увлечённо жевали, только Олимпиада Петровна, оставаясь на посту, быстро нанизывала новые куски мяса на освободившиеся шампуры. Вдруг она замерла, глядя в сторону калитки. Юра, стоящий рядом со мной, ткнул меня локтем в бок, указывая на тропинку.
– Глазам не верю, неужели… – пропел он, и я, переведя взгляд туда, куда все вдруг стали указывать пальцами, увидела Мухина, идущего с регистраторшей Оксаной.
Они не просто шли вместе, они явно приехали вместе, и их лица светились загадочно счастливо.