Поводок для пилигрима
Шрифт:
Слышу, отозвался капитан. Если боишься, иди ко мне, на руках понесу.
Амадеус корректно прыснул в кулачек.
Канитель с болотом кончилось внезапно. Раз! И из сырости и дождя выбрались на твердый бережок, поросший кустарником.
— Слава Троице, — вырвалось у Маршалси.
Жрицы почтенно склонили голову и добавили.
— Славься Великая Матерь!
Я человек не религиозный, но не поскупился на слова благодарности в небесной выси обитающим.
Отошли подальше от болота с его вонью и мошкой. Не поверите какая благодать! А всего
Привал! Рона, поскольку только она обладала достаточным количеством сил и сноровки, отправилась, раздобыть провианта. Не зря все время дула свою заварку из корешков. От такого чифиря и я бы бегал как молодой мустанг за табуном кобыл.
Через час видия вернулась и принесла пару сусликов. Маршалси живенько их освежевал и нанизав на прутья, разместил над костром. Понятно дожарится им не дали. Сперва принялись снимать пробы, готовы ли, а потом торопливо стрескали, хрустя нежными хрящиками.
После еды желалось отдохнуть. Жрицы придерживались обратного мнения. Рона пролистав свой атлас стран и народов, поговорила накоротке с Эйжей и возвестила выход.
Пешие прогулки не на иноходце гарцевать. И ноги наломаешь и мозоли набьешь. Раскисшая в болоте обувь разваливались на ходу, перед смертью принимая самые невероятные формы.
На следующем привале Маршалси показал на отставшую подошву. В прорехе виднелся большой палец ноги.
Заметьте, отвалил прорву денег!
А мне помнится, вы добыли их в обозе у Берга, не поверил я капитану. Прорву денег он мог выложить только на увеселения и выпивку.
Не путайте Вирхофф. Берговские пропали в Мюррее. Не помню толи сгорели, толи в них ушла та девица с которой вы пели Пара-пара-парадуемся… чего то там та-та-та… острому клинку.
Это которая? Рыжая?
Да нет, смуглянка. В начале вы пили на брудершафт. Потом ты поил её из своего рта и величал птеньчиком, а она показала как умеет надувать мыльные пузыри. Ты смеялся и говорил что таким способом два твоих пузыря можно только сдуть…
Вспомнил-вспомнил, прервал я Маршалси и поглядел на Амадеуса. Бард в готовности запоминать и конспектировать.
Путь пролег по равнине, гладкой что противень. Ни кочки, ни кусточка. Далеко впереди блеклой линией виделись горы.
— Трабленец, — проговорил Маршалси недовольно.
— Что за уезд? Чей?
— Дю Риона. А населяют эльфы.
— Кто-кто? — не поверил я услышанному.
— Эльфы.
Дождался. Эльфы! Острые уши, меткие стрелы. Живут лет по триста, с деревьями целуются. Эльфихи имена красивые носят: Эммануэль, Бондюэль, Акварель…
— Сволочной, народишко, — продолжал Маршалси. — С ними в рукопашной хлебнешь горя. Рубятся как в зад ужаленные. Палашами работают ловчее мясника в лавке. Жик-жик и в куски. Знатные рубаки. Помню, подловили мы их разведку. Вдесятером ни чего поделать с четырьмя не смогли. Пока дом не подожгли, где они заперлись, никакого толка.
До эльфов добрались к концу декады. Их опрятный поселок расположился
Внешний вид эльфов не соответствовал мною представляемому. Коренастые бородачи, схожие с нашими староверами. Женщины в головных платках, в кофточках застегнутых под горло, в цветных юбках. Девицы то же скромные. Но что их скромность, когда и так видно под амуницией одни достоинства и в обхват и в обним.
Центральная улица привела на площадь поселка, где мужички тешились кулачным боем. Один из эльфов обратился к нам.
— Не желаете удаль показать в честном бою?
— Не соглашайся, — предупредил меня Маршалси чуть слышно.
Когда нужно он серьезен. Я поверил предупреждению капитана.
— Спасибо за честь, но не можем поддержать вас. У меня чирей на энном месте, а товарищ съел не свежего. Любой удар в корпус и лопус аналус т. е. катастрофа.
Эльф покрутил глазами, соображаю правду я говорю или языком треплю.
— Как хотите, уважаемые, отстал он.
Корчму нам показали ребятишки. Два сопливых сорванца честно предложили свои услуги за пряники. Один заказал с повидлом, второй с медом. Им пообещали.
,Орлиный пик" отличался от близь стоящих домов длинной в глубь двора и наличием коновязи. Уютно. Или может так показалось. После болота и солдатский сортир покажется дворцом. Кормили сносно, поили тоже. Нагрели воды, хотя посчитали просьбу странной блажью. Сами местные не стесняясь полу и возраста, принимали ванны в здешней речке. Я попробовал сунуться в звонкий поток, но отступил. Будь я пингвином не вопрос, купался бы сколько влезет, а так после речного моциона, вылезешь синей куриного пупа.
На этот раз жрицы нашли возможным задержатся на пару дней. Понятно не из человеколюбия. Починили экипировку, закупили продуктов. Ну и так кое-что по мелочам сделали.
Я продрых отпущенное время в чистой кровати и даже не позарился на предложение Маршалси сходить в дозор. Он видите ли углядел как аппетитные молодицы (так и сказал!) понесли стирать белье на реку.
Затея его оказалось бесперспективной. Видия остановила капитана.
— Мы не в Геттере.
— Вот-вот, — поддержал я жриц, выслушав жалобу Маршалси. — Добьетесь, обратно в Зыбень загонят. Будете у меня есть тритонов пока задница тиной не покроется.
Переход через горы оказался не труден. Альпийская прогулка на свежем воздухе не утомила. Идешь любуешься. Там цветочек, тут пенечек, там барашек на шашлычок набивается. А вот когда мы спустились вниз, у меня отвисла челюсть. Японская мама! Из края в край, красным красно от цветущего мака. И не так себе чахлость кулинарная. А настоящий, с хороший кулак.
— Маршалси есть смысл эмигрировать в Дю Рион! заявил я.
— За каким? прищурил глаз капитан, соображая в чем подвох.
— Вы это видите? обвел я рукой маковый простор.