Повстречай меня во тьме

Хасс Дж. Э.

– Почему?

– Потому что в ней содержится послание. Совершенно ничего. Название олицетворяет в себе все то, что я чувствую. И слова, они просто... будто бы повествуют обо мне.

– Думаю, в этом и кроется секрет хорошей песни, верно? Слова, которые автор написал о себе, затрагивают миллионы.

– Я хочу все и ничего.

– Я тоже.
– Я начинаю играть немного громче.

– Потому что ты никогда не знаешь, чего хочешь на самом деле. Твои желания меняются каждый день. Ты получаешь что-то, а затем оказывается,

что хочешь совсем другое.

Я киваю, заканчивая играть и позволяя музыке звучать все громче и громче, подражая крещендо. В оригинальной версии песни музыка звучит хаотично, словно жизнь заканчивается и ничего не имеет смысла. Но если вы вслушаетесь получше, то все звуки идеально сливаются вместе в финальной коде гитары, уравниваясь и гармонично сочетаясь.

– Такова жизнь, не так ли?
– говорю я на последней ноте.
– Ты надрываешь зад, чтобы достичь точки, в которой хочешь оказаться, а затем осознаешь, что ожидала совершенно другого.

– Привет разочарование.

– Это вызывает желание прекратить хотеть чего-либо.
– Я поднимаю взгляд и улыбаюсь. Она смеется и наклоняет голову. Я видел эту девушку в стольких ситуациях, но никогда она не была уверена в себе. Всегда боялась чего-то. Или стеснялась. Или была беспомощна. Спорю, Сидни никогда не чувствовала себя уверенной.

Я тянусь к ее ноге и сжимаю плоть через ткань джинсов.

– Когда я не думаю о тебе, то обычно невольно начинаю играть вот эту песню.
– Я делаю вдох и затем говорю: - Раз, два, три...
– и снова начинаю играть. Она испускает тихий смешок.
– Так ты знаешь ее?
– спрашиваю я.

– Я люблю Shinedown.

– Черт, - говорю я.
– Сучка, это Skynyrd. К черту ту дерьмовую кавер версию.
– Я поднимаю взгляд, чтобы понять ее реакцию на мою шутку. И девушка мило усмехается, так что я продолжаю играть. Мне никогда доселе не приходилось видеть ее счастливой. А я хотел бы, хоть раз. Так что, возможно, смогу организовать это сегодня вечером?

– А ты "Простой парень", Кейс?(Название песни группы Skynyrd «Простой парень», данная песня была очень известна в исполнении кавер-группы Shinedown)

– Пытаюсь таким быть.
– Я немного склоняю голову и играю проигрыш.
– Но не уверен, что у меня получается.

– А у тебя была мать, которая давала бы тебе простые советы о том, как поступать в жизни?

Я качаю головой и не открываю глаз, проигрывая музыку у себя в уме.

– Нет. Она умерла в пожаре, когда мне было восемь.
– Я смотрю на Сидни.
– Так что мы оба не испытали этой стороны жизни.

– Что ты имеешь в виду?
– Сидни сползает вниз, плюхаясь задницей на пол рядом со мной и вытягивая ноги. Она так близко ко мне, что наши плечи почти соприкасаются, и я хочу попросить ее сесть напротив, чтобы лучше видеть выражение ее лица.

– Ну, знаешь, та часть, где ты заставляешь мать гордиться тобой.
–

Я прекращаю играть и глубоко вздыхаю.
– Мой старик был мудаком, но по сравнению с пытками, которые устраивают детям Компании, его можно назвать идеальным. То есть он пил и творил всякое дерьмо. Был алкашом. Но после размышлений о нем в течение последних пятнадцати лет, я склоняюсь к выводу, что он просто был убит горем. Он любил ее, Сид. Так что, как я могу винить человека, который не может смириться с тем фактом, что именно по его вине возник пожар, убивший любовь всей его жизни?

– Да, я понимаю.

Я снова начинаю играть. По большему счету, чтобы сменить тему при этом не сказав ни слова.

– Ну, моя мать была со мной немного дольше твоей. Но не думаю, что она хоть что-то бы сказала мне, даже если бы мы дожили до той самой точки жизни, о которой ты говоришь.

– А какой аналог этой точки жизни у тебя?

Сидни молчит. Возможно, размышляя.

– Предполагаю, день моей свадьбы. Настоящей. Не той, на которую я согласилась, лишь чтобы придать смысл своей жалкой жизни.

– Так ты не любишь Бретта?

Она качает головой, и ее волосы закрывают лицо.

Я прекращаю играть и тянусь, чтобы убрать ее локоны за ухо. Она смотрит на меня, испугано, и я мило улыбаюсь, пытаясь успокоить ее.

– Мне нравится смотреть на тебя.

– Почему? Я вся в синяках.

– Ауч, - говорю я. – Это, знаешь ли, немного задевает.

– Ты правда хотел меня убить?
– Ее глаза полны слез, и я знаю, что давлю на нее сегодня вечером. Это не к добру, но я, кажись, ничего не могу с собой поделать. Мне никогда не приходилось разговаривать с ней по душам. К тому же, Сидни правда красивая. И в одну из ночей я трахнул ее. Но так неправильно.

– Я не стал бы заниматься с тобой сексом той ночью, если бы знал, что ты девственница.
– Это не тот ответ, который она хочет, но он заставляет ее задуматься. Возможно увидеть меня в ином свете. Не у многих людей есть такая возможность, и мне интересно, ухватится ли она за нее.

– Почему?

Таки-да. Это не вызов - по крайней мере она произносит данный вопрос не как вызов - но почему-то я чувствую его именно так. И у меня уже есть отличный ответ, так что я выдаю его без колебаний.

– Потому что каждый важный момент твоей жизни был у тебя украден. А это был единственный, который у тебя все еще оставался. По счастливому случаю, или потому, что так было спланировано, не суть, но он все еще оставался у тебя. А затем появился я и украл его.

Она отклоняет голову назад на край кровати и глядит в потолок.

– В любом случае это не важно. Кого волнует подобное? Это ведь просто момент?

– Но именно из моментов состоит наша жизнь. Одно мгновение за другим. Один миг поверх второго в стопке жизни. Хороший друг объяснил мне это однажды. Сложенные в стопку моменты ведут тебя к чему-то. К чему-то, что ты планируешь. Но иногда они ведут к новым вещам. Вещам, которые ты не планировал.
– Я встаю и ставлю гитару на подставку. А затем протягиваю ей руку. И жду.