Повторение пройденного

Романов Герман Иванович

Прямое следствие прямых лобовых атак в «чистом поле» — на снимке БТ и Т-40, легкие танки, наименее подходящие для такого рода действий…

Глава 53

Небольшая, затерянная среди лесов и болот железнодорожная станция раз за разом накрывалась разрывами тяжелых снарядов. Немцы продолжали сопротивляться, но как-то вяло, по привычке что ли, больше огрызаясь — боеприпасы у врага просто заканчивались. Да и не может одна бригада, составом всего в несколько батальонов, надерганных из разных дивизий,

столь долгое время, целых десять дней сражаться практически окруженной, не получая должной поддержки. Но это уже нисколько не удивляло ни самого полковника Грибова, ни бойцов с командирами горно-стрелковой бригады — до последнего времени враг действовал вполне уверенно, с апломбом, нисколько не сомневаясь в собственном превосходстве над советскими частями. Но так было до вчерашнего дня, когда противник впервые дрогнул — оставив в Погостье прикрытие, германский командир предпринял попытку отступления по единственному, казалось тогда вполне безопасному пути, на юго-восток, пройти через заболоченные леса, и через каких-то тридцать километров выйти к частям 11-й дивизии, что сама оказалась выбитой из Киришей. Вот только по приказу Грибова 2-й пограничный полк, после мгинских боев наскоро пополненный, отрезал этот путь к спасительному отступлению — немецкий батальон был рассеян после короткого, но ожесточенного боя, и, бросив транспорт с ранеными солдатами вермахта, вопреки обыкновению, разбежался. Тех с медперсоналом в горячке боя приняли за обороняющихся. Посчитали, что сопротивление не сломлено, и накрыли плотным пулеметным и минометным огнем. А пока не разобрались что к чему, а сделать это было сложно, то не останавливали избиение противника. Так что в плен пока попало всего около сотни солдат в серой мышиной униформе, остальные навечно легли в болотную жижу.

— Майор Ермолаев пусть продолжает долбить из своих минометов — терять бойцов при штурме я не намерен. А так полчаса, час, вряд ли нужно вести дольше артподготовку — зайдем и добьем уцелевших.

Никаких атак, кроме тех, что подготовлены «плотным» артогнем, теперь не предпринимали, выполняя категорический приказ маршала Кулика. И тот пошел исключительно во благо — артиллерию теперь считали главным инструментом на поле боя, пехота лишь закрепляет успех ей достигнутый. А сам маршал, бывший начальником ГАУ до войны, и старый фейерверкер еще старой армии, умел своих подчиненных заставить поверить в успех дела. Да и бригада сейчас была совсем не та, когда в июле приняла первый бой с рвущимися к Новгороду немцами. Позавчера появились дополнительные 107 мм горные минометы, которые в прошлом году сделали на «Лентекстильмаше» несколько сотен. И хотя выпуск к зиме свернули, но оборудование осталось, как и множество различных заготовок, из которых и стали собирать минометы, кое-какие нужные детали выпуская, восстановив производство. К счастью часть станков не успели из Ленинграда эвакуировать, а работников отозвали из ополчения по распоряжению из Смольного.

К тому же сейчас в бою большую роль сыграла батарея шестидюймовых гаубиц и подошедший бронепоезд — немцы только в одном месте подорвали мостик через ручей, но само полотно железной дороги, проложенной на насыпи, не тронули. Или просто не успели — вышедшие на берег Волхова две неприятельские дивизии смогли только переправиться в Кириши на восточный берег, захватив там плацдарм, на большее у них просто не было сил. Как выяснилось из опросов пленных, наскоро выдернули по батальону пехоты из каждой дивизии, добавили гаубичным дивизион, роту противотанковой артиллерии и сапер, наскоро надергали тыловиков, и во главе всего этого воинства поставили начальника артиллерии 1-го армейского корпуса полковника Зигфрида Томашки. И этот небольшой отряд захватил перегон Кировской железной дороги, обеспечив фланг 11-й пехотной дивизии от удара с севера. Но этого немцам показалось мало — бригада «Томашки», а так ее называли по имени командира, действовала решительно и дерзко, подойдя на помощь прорвавшийся к Мге 20-й моторизованной дивизии и поддерживающего ее пехотному полку. А дальше все произошло в соответствие с принятым в вермахте порядком — бригаду усилили двумя батальонами за их счет, чтобы она смогла противостоять прибывающим на фронт дивизиям 54-й армии. Вот только долгой обороны не вышло — силы оказались несопоставимыми, бригада стала отступать под натиском, потеряв «локтевую» связь вначале с 20-й мотодивизией, а затем и с 11-й пехотной, выбитой из Киришей. И здесь в Погостье,

обложенной со всех сторон, ей и наступил конец…

— Я доволен действиями вашей бригады, Иван Владимирович. Теперь Кировская железная дорога полностью очищена от неприятеля. Проехался сегодня с утра вдоль — повреждения незначительные, их можно быстро исправить. Перегон необходимо задействовать для перевозок, как можно быстрее, благо бронепоезд уже прошел. Так что об успехах вашей бригады и приданным ей подразделениям, я немедленно сообщу в штаб Волховского фронта. А вы смело протыкайте на кителе дырочку для ордена — заслужили, что тут скажешь, теперь только удержать рубеж и не подпускать близко противника к перегону. Но то задача 128-й и 6-й ополченческой дивизий — они скоро сменят вашу бригаду, которая будет выведена на отдых. И как вы оцениваете ситуацию и самого противника, Иван Владимирович?

Прибывший в Погостье новый командующий 54-й армией генерал-лейтенант Пядышев поощрительно улыбнулся — они были давними знакомыми по службе, и, несмотря на ощутимую разницу в звании, часто беседовали вполне доверительно. Как и сейчас, находясь в доме путевого обходчика, который по невероятному стечению обстоятельств, оказался не разрушенным, и даже не пострадал. Сохранились стекла в оконных рамах, мебель и всякая кухонная утварь — война его пощадила, что тут скажешь, в отличие от станции, по которой прошлась без всякой жалости.

— Первая победа достигнута с начала войны, Константин Павлович, вымученная, честно сказать. Немцы страшный противник — вроде собрали «солянку» из батальонов разных дивизий, но дрались как черти, и сдаваться не пожелали. Мы тут их почти тысячу положили, трупы подсчитали, пленных захватили две сотни, в основном раненными, остальные ушли в болота, побросав технику и гаубицы. Даже портить их не стали — горючего и снарядов нет, как и патронов — все истратили. Тут откопали их полковника — засыпало землей, вроде в сознание пришел, глазами моргает.

— Нужно немедленно его допросить, да и самому взглянуть на такого врага не помешало бы, как и переговорить с ним, — генерал живо поднялся с табуретки, и полковник Грибов последовал за ним…

Прямым следствием прорыва немцев к Ладоге стали кровопролитные бои на «Невском пятачке» — советское командование слишком поздно спохватилось…

Глава 54

— Финнов надобно унять — показать, что Петрозаводска им не прихватить. Лодейное Поле отбивать нужно, но чуть погодить, сейчас резервов нет, нужно поднакопить сил, войска в порядок привести. К тому же под Кириши немцы идут, их 8-я танковая дивизия, за ней вытянулись три другие — вся танковая группа генерала Гепнера в сборе. А нам отступать некуда — если потеряем Волхов, и противник перережет железную дорогу, то падение Ленинграда есть вопрос двух-трех недель, крайний срок месяц. Сейчас немцы пытаются сделать то, что должны были проделать полмесяца тому назад, когда повернули свой 39-й моторизованный корпус не сюда, а на Ленинград.

Кулик говорил спокойно и хладнокровно, ничуть не сгущая краски. А вот Жданов с Ворошиловым выглядели крайне обеспокоенно, потому и попросили его прилететь в Ленинград на гидросамолете Ладожской флотилии. Там не только выдели МБР-2 с экипажем в «персональное пользование», но и подготовили на водохранилище небольшой гидроаэродром для ночных полетов и бомбардировок наступающих германских войск. На вооружение флота состояло больше полусотни таких самолетов, и все они были задействованы для выполнения задач именно на сухопутном направлении, но исключительно когда наступали сумерки — днем шнырявшие по небу «мессеры» могли легко сбить эти тихоходные «летающие лодки».

Теперь в «обиход» вошли именно ночные бомбардировщики, в которые, кроме Р-5, переделывали учебные бипланы У-2, имевшиеся в большом количестве, благо их же здесь в Ленинграде долгое время и производили. Пилотов тоже хватало — «осоавиахимовские» школы и аэроклубы получили в стране широкое развитие, как и парашютная подготовка. Первые три полка ночных бомбардировщиков развернули за считанные дни, и можно было не сомневаться, что с наступлением темноты авиация будет широко использоваться, не менее активно, чем при свете дня.