Повторение пройденного
Шрифт:
— Вот и мы так решили — я отправлю всю бомбардировочную авиацию бомбить Тосно, и колонны на дорогах, но сам понимаешь, силы у нас крайне недостаточные, всего четыре полка. Крейсера «Максим Горький» и «Киров» начнут обстрел с Невы, но он вряд ли остановит германские дивизии. Полки бипланов отправлю — большие потери неизбежны.
— Снявши голову — по волосам не плачут, Клим. Бросать все, что под рукой. Учти — это хитрый маневр может быть. А ну как немцы под Мгой надавят, и к побережью где-нибудь у Кобоны выйдут? Все семь «подвижных» дивизий трудно использовать вместе, местность неподходящая, но дивизиями рвать наш фронт они уже наловчились.
—
— Меня у Мги не будет, надо командующего для армии в таком случае, или толкового заместителя.
— Знаю, самому позвонил, теперь он решает, — эти слова дались Ворошилову очень тяжело, видимо, Жданов нашел доводы, раз смирил гордыню. — Что смог, то сделал, танки к тебе отправлю еще, три полка КВ и 123-ю бригаду генерал-майора Баранова. У него все наши «тридцатьчетверки» и БТ. В двух других «двадцать восьмые» только, да БТ с Т-26.
— Это хорошо, — отозвался Кулик — полторы сотни танков, из них больше восьмидесяти новых типов, многого стоили, если правильно применить. К тому же танковая бригада Баранова была развернута на месте из оставшейся единственной на весь Ленинградский фронт 1-й танковой дивизии, и была полностью готова, в отличие от двух других.
— Ты чуть-что меня в известность ставь, корпусную артиллерию тоже тебе отправлю, найду один полк к тем двум. Сам уже знает о переброске, мы сразу же о том в Москву доложили. Ну, давай, действуй.
Связь прервалась, и Кулик положил трубку на телефон. Подошел к карте, пристально посмотрел на большую территорию, покрытую зеленым и сиреневым цветом лесов и болот. Присмотрелся к немногим тонким «ниточкам» дорог — не «паутина», а так себе — рваная футбольная сетка, с которой понадергала детвора уйму веревочек. Задействовать Октябрьскую железную дорогу немцы не смогут, перегон Мга — Кириши тем более. Хороших дорог одна, как раз на Москву. Есть шоссе на Мурманск, но до него дойти нужно. Более-менее пригодных дорог на север три, одна вдоль Волхова идет, еще одна ответвляется как раз между Чудово и Любанью, третья совсем убогая. Плрхо, что дождей как назло не прошло, иначе бездорожье было бы в помощь. Если немцы действительно перебрасывают 4-ю танковую группу на Кириши, то зря он злорадствовал над их августовским просчетом — фельдмаршал фон Лееб решил его исправить, осознав, что совершил ошибку. Но мысли были тут же прерваны голосом связиста:
— Товарищ маршал, Москва на проводе!
Хмыкнул, понимая что начальник Генштаба хочет знать обстановку и какие меры он уже предпринимает для парирования угрозы. Снял трубку, вот только голос оказался до ужаса знакомым, пришлось недавно ночью говорить, и сказал только ему одно слово, и то фамилию.
— Сталин…
Германские войска в середине октября 1941 года начали решительную операцию, наступая на Волхов и Тихвин, чтобы потом соединится с финнами на Свири, и установить «двойное кольцо» блокады. Продвижение шло медленно в течение месяца — все же осень с ее проливными дождями не самое лучшее время, да еще форсирование отнюдь немаленькой реки. В конце августа на продвижение собранной группировки немцы бы потратили несколько дней — удар оказался бы неожиданным. Но и так, когда под обстрелом оказалась Волховская ГЭС подача электроэнергии в Ленинград по спешно проложенному по дну Ладоги кабелю прекратилась, и вся промышленность
Глава 46
— Здравия желаю, товарищ Сталин, командующий 54-й отдельной армией маршал Кулик на проводе!
От неожиданности Григорий Иванович ответил строго по уставу, представляясь, потом сообразил, что не стоило это делать.
— Вы уже знаете, товарищ Кулик, что германские колонны танков и мотопехоты уже в Любани, и направляются на Чудово?
— Так точно, товарищ Сталин, уже знаю.
— В Генштабе считают, что немцы совершают перегруппировку 4-й танковой группы, чтобы ударить и захватить Волхов. И тем самым установить полную блокаду Ленинграда, соединившись на Свири с финскими войсками. Что вы, товарищ Кулик, намерены предпринять?
Сталин говорил до ужаса спокойным голосом, это и пугало — так обычно ведут себя выдержанные люди, когда обеспокоены до крайности. Слова им непроизвольно выделялись, возникло ощущение, что произносил их по отдельности, тщательно взвешивая. И ответил председателю ГКО, как подумал на тот момент, ничего не скрывая:
— Опередить немцев, товарищ Сталин. На Кириши перебрасываю все свои резервы — 311-ю стрелковую дивизию и 21-ю танковую бригаду. С прибытием подкреплений, переданных маршалом Ворошиловым, усилю группировку войск. И в первую очередь надеюсь на скорое прибытие 27-й кавалерийской и 294-й стрелковой дивизий. Прошу временно подчинить мне 52-ю армию, чтобы совместными действиями…
— Армия генерал-лейтенанта Клыкова в полном вашем распоряжении, товарищ Кулик. Ставка решила сформировать Волховский фронт, командующим которым вы назначены — считайте, что я вас ознакомил с данным решением. В состав фронта, кроме ваших двух армий войдет еще 4-я, второго формирования — решайте сами на месте. К вам в помощь сегодня вечером в Волхов отправляются на самолете генерал армии Мерецков, с ним генерал-лейтенант Пядышев с группой командиров. Все вопросы согласовывайте с Генштабом. Надеюсь, вам все понятно, товарищ Кулик?
— Так точно, товарищ Сталин, — негромко ответил Григорий Иванович, ошарашенный принятыми председателем ГКО решениями, а тот неожиданно произнес, заканчивая короткий разговор:
— Не подведите нас, товарищ Кулик.
Осторожно положив трубку на телефон, маршал тяжело опустился на скрипнувший под ним стул, пробормотал:
— Вот и поговорили по душам. И что это было, хотелось бы знать? Скорее предупреждение о чем-то, может быть намек с напоминанием. Однако… отреагировали в Москве молниеносно — видимо, угроза выдвижения всей 4-й танковой группы, судя по длинным колоннам на дорогах, воспринята как реально опасная угроза, требующая моментальной реакции. Что ж, как там говорят — назвался груздем, полезай в кузов.
Кулик потянулся к коробке папирос, закурил, прикидывая с чего ему начать. Понятно, что штаб фронта, которого нет, должен находиться в Волхове. А его следует сформировать немедленно, как и штаб 4-й армии. Но зато есть Ленинград, своего рода «кузница кадров», и оттуда можно выдернул немало работников, пусть средней квалификации, как показала война. К тому же можно поискать на месте, и такие имеются на примете, главное их разыскать, и к делу немедленно пристроить…
— Товарищ маршал Советского Союза, Генштаб на проводе.