Поймать хамелеона
Шрифт:
Кстати, о хамелеоне. Дело его было отправлено под сукно. Странные преступления, последней жертвой которых стал разбойник Гаврила Тришкин, прекратились, и более ничего подобного не происходило. Более того, сыск так и не сумел найти никого из подозреваемых, они будто растворились в воздухе, не оставив и следа.
Правда, в Старорусском уезде Новгородской губернии, кроме Федота Афонина было обнаружено тело мещанина Топоркова Мефодия Парамоновича, который был так же мумифицирован, как и все прочие жертвы. А так как его труп обнаружили
Когда стало известно о Топоркове, то вновь заподозрили Воронецких, но их непричастность была тут же и подтверждена тем, что в предполагаемое время убийства, Михаил искал сестру, а рядом с ним было множество свидетелей, да и после покинул поместье только для поездки в столицу. Что до Глафиры Алексеевны, то ее и близко рядом с дачей Топорковых никто не видел, да и не знал таковую.
И всё это подтвердило версию Котова о том, что Воронецких использовали, чтобы взвалить на них вину и прикрыться после некоего схожего убийства, коим и посчитали убийство Топоркова… или Афонина, тут были споры, так как иных похожих тел не нашли. По времени выходило, что первым все-таки был Федот, но вряд ли блаженный был целью преступников, ему попросту не повезло.
В любом случае, тут для преступников удачно сошлось и то, что Воронецкая пропала, и поместье было не так уж и далеко от дачи Топорковых. В общем, отличный способ провести еще несколько экспериментов и подставить невиновных. Но это касаемо молодого помещика и его сестры, однако, был кое-кто, кому досталось пристальное внимание сыска, — Елизавета Калмыкова.
Эта девица — племянница Топоркова, приехала на дачу к нему незадолго до убийства и покинула тоже очень быстро. Вот ее-то следствие и тряхнуло хорошенько, когда Елизавета Андреевна вернулась домой из некоего путешествия, в которое отправилась по собственному почину, не предупредив ни близких людей, ни знакомых. Просто исчезла и всё. Это выглядело крайне подозрительно, как и ее появление после того, как преступники исчезли, прекратив свои эксперименты.
Конечно, Калмыкова ничего не могла рассказать уже потому, что в ее памяти не осталось ничего из того, что хотели услышать дознаватели. Она рыдала и клялась в своей непричастности. И пусть в итоге Елизавета Андреевна была отпущена, так как доказать ее причастность было невозможно, впрочем, как и опровергнуть ее, но последствия для нее имелись. Недоверие родни, позор и испорченная репутация.
И тому причиной стали не только обвинения, но и ее так называемое путешествие. Тем более проверка всего того, что рассказывала девушка, не подтвердилось. Еще бы! Всё, что могла поведать мадемуазель Элоиза, было вложено ей в голову магами, но не произошло на самом деле.
Поведя плечами, Глашенька стряхнула
Она подошла к одному из шкафов, открыла его и провела кончиком пальца по корешкам, остановилась на одной из книг, достала ее шепнула с улыбкой:
— Вы читали Достоевского? — усмехнулась и, прижав книгу к груди, сама себе ответила: — Теперь уж точно читала.
В этом мгновение за спиной ее послышался шорох, и женщина, вернув книгу на место, обернулась. На устах ее вновь была улыбка, но вскоре померкла, когда она заметила бледность на лице мужа. Взяв со стола графин, она налила воды в стакан, после капнула из пузырька, стоявшего рядом, и поднесла Олегу.
— Ты устал, — заметила Глафира Алексеевна.
— Марь забирает много силы, — ответил ей супруг, после склонился к щеке, поцеловал, а затем уже выпил то, что подала ему жена.
Накрыв плечи Олега ладонями, Глашенька следила за тем, как на лице его вновь появляется румянец. Удовлетворенная тем, что снадобье, которое готовил для хозяина Никанор Богданыч, подействовало, она привстала на цыпочки, поцеловала в уголок губ и отстранилась.
— Идем обедать. Машенька уже, должно быть поела, а я ждала тебя. Тебе надо подкрепиться.
Олег вновь привлек жену и улыбнулся:
— Ты даешь мне сил, — сказал он, лаская взглядом черты супруги. И когда она привычно потупилась, спросил уже иным тоном: — Как погодка?
Женщина взяла его за руку и потянула к двери, Котов противиться не стал.
— Погода чудесная, — ответила ему жена, пока они шли в столовую. — Город будто укутан в белую шубку, и вся она так и переливается в солнечном свете. Нам непременно надо сходить на каток. Я настаиваю, так и знай.
— А я покоряюсь, — со смешком ответил маг. — Иначе ведь мой ангел примется кулаками махать.
— Всё жужжите, господин чародей? — прищурилась женщина.
— Из последних сил, — с явным намеком ответил ей Олег.
— Не прибедняйся, душа моя, — отмахнулась Глашенька. — Ты сам сказал, что я делаю тебя сильней. Я с тобой, стало быть, всё хорошо.
— А ведь и не поспоришь, — ответил Котов и, рассмеявшись, последовал за женой в открытую дверь столовой.
За окном сиял белизной зимний Санкт-Петербург. Его жители вели свое обычное существование, даже не догадываясь, что где-то по соседству с ними есть порталы, переходы в иные миры и чужаки, которые лишь притворялись уроженцами этого мира.
А, впрочем, какая разница? Есть рядом маги или же их нет вовсе, человеческую природу это не переменит. И что бы ни случилось в этом мире, совершали всё это люди. А магия… магия тут совершенно ни при чем.