Позорный столб (Белый август)Роман
Шрифт:
Вооруженный солдат проводил их до выхода.
— Плевать нам на них, — сказал на улице Фридрих.
Такова была ситуация на шестой день августа.
По заранее разработанному плану, составленному заговорщиками еще до прибытия эрцгерцога Иосифа, выступление должно начаться во второй половине дня. Все участники путча делятся на отряды. Каждый отряд имеет командира и состоит из двадцати вооруженных полицейских и прикомандированных к ним офицеров и штатских-контрреволюционеров. Из Главного полицейского управления все отряды выступают одновременно, затем расходятся по министерствам; там они арестовывают
Из информации Шнецера и его компании складывалось впечатление, что можно не опасаться вмешательства Антанты или румын, если поставить их перед свершившимся фактом, в том случае, разумеется, если…
— Прольется кровь! — с тревогой воскликнул писатель Дюла Пекар, совершенно лысый человек, ростом в сто девяносто пять сантиметров; он прекрасно говорил по-французски и оттого считался важной персоной. — А особа его величества…
Это происходило на последнем совещании политических главарей путчистов, примерно в полдень, в апартаментах эрцгерцога на втором этаже отеля «Бристоль». На этом тайном сборище председательствовал эрцгерцог Иосиф, которого заговорщики по предварительному соглашению провозгласили регентом-правителем Венгрии.
— Каким образом? — спросил эрцгерцог.
— Прольется кровь! — повторил Пекар.
Чиллери пожал плечами.
— Не прольется! — сказал Блейер. — По моему скромному мнению, они, не задумываясь, подпишут. Они уже и так оскандалились!
— Оскандалились? — спросил эрцгерцог Иосиф. — Как это понять?
Фридрих объяснил. Эрцгерцог почувствовал явное облегчение. Затем обсудили состав нового кабинета, который призван будет заменить профсоюзное правительство. На первых порах министерства возглавят должностные лица, исполняющие обязанности статс-секретарей; объединенные контрреволюционные партии в этом временном правительстве представит…
— Шнецер! — сказал Фридрих.
— Чиллери! — сказал Блейер.
— Фридрих! — сказал Чиллери.
Эрцгерцог Иосиф пожелал, чтобы, кроме названных трех господ, в правительство вошел профессор Блейер. По этому вопросу договорились сразу. Затем, с трудом владея собой, заговорщики вступили в оживленную дискуссию относительно кандидатуры на пост премьер-министра временного правительства. Но конкретного предложения никто не внес. Пекар не сводил алчного взгляда с эрцгерцога, Блейер скромно опустил глаза, генерал Шнецер приглаживал волосы. Эрцгерцог смотрел на него.
Тут Фридрих положил на стол свою огромную лапищу.
— Ваше высочество, — сказал он сдавленным голосом, — любезные друзья мои. — Он искоса поглядывал на Шнецера. — Я бы предложил генерала Ференца Шнецера, если…
— Если? — повторил эрцгерцог.
— Если мы хотим во главе государства поставить энергичного солдата. За это многое говорит. Испытанный патриотизм и решительность господина генерала, — он сделал в сторону Шнецера поклон, — наилучшая тому гарантия. Что касается политической стороны дела, — разумеется, я высказываю всего лишь предположение, — то, учитывая щепетильность добропорядочных граждан нашего отечества и принимая во внимание настоятельные рекомендации представителей Антанты о сплочении всех патриотических
— Хм! — многозначительно изрек эрцгерцог и сморщил лоб. — Соображения вашего превосходительства, во всяком случае, заслуживают того, чтобы их тщательно обдумать.
Он в нерешительности поглядывал на присутствующих. Ему не хотелось, чтобы его заподозрили в намерении установить военную диктатуру.
«Ich bin schon so miide» [20] , думал он.
Шнецер сидел с пунцовым лицом. Фридрих улыбался. Как бы то ни было, но из вероятных кандидатур он обезвредил самого опасного соперника. Господа рассматривали друг друга, взгляд эрцгерцога был прикован к профессору Блейеру.
20
Я очень устал (нем.).
— Да будет мне дозволено заметить, — начал Чиллери и затем разъяснил, что, кто бы ни оказался выдвинутым на пост премьера, он должен пользоваться полнейшим доверием сторонников переворота, ибо ни в коем случае нельзя дать повод к подозрению, будто при отстранении профсоюзного правительства объединенные контрреволюционные партии руководствуются не самым чистым и самым пылким патриотизмом, а в некотором роде скрытыми германофильскими тенденциями.
Блейер, немец по происхождению, сидел с кислой миной.
— А не могли бы мы отсрочить решение этого вопроса до вечера? — спросил эрцгерцог.
— Ваше высочество, дело не терпит отлагательства, — разом сказали трое.
— Так кто же? — устало улыбаясь, спросил Иосиф. — Кто будет премьером?
— Мартон Ловаси! — предложил Фридрих.
Эрцгерцог колебался.
— Октябрист! — покраснев, сказал Чиллери.
Он поглядывал на Иштвана Фридриха, который во время событий в октябре 1918 года занимал пост статс-секретаря военного министерства.
— Изменник родины, сочувствующий Антанте! — сказал Блейер. Он тоже смотрел на Фридриха.
— Ваше высочество, его превосходительство Ловаси говорит на ломаном французском языке! — весьма некстати высказался Пекар.
Воцарилась тишина. Эрцгерцогу страшно хотелось есть.
— Его превосходительство Иштван Фридрих, — почти умоляюще произнес наконец эрцгерцог.
Был час пополудни, когда политические вожаки путчистов пришли к соглашению о том, что владелец машиностроительного завода в Матяшфёльде, бывший статс-секретарь военного министерства Иштван Фридрих будет премьером временного правительства.
Господа спустились в ресторан. Эрцгерцог уединился, его адъютант отдал распоряжение подать обед.
— Вместо аперитива рюмку абсента, — сказал он метрдотелю, явившемуся лично.
— Вон шагает молодой Штерц! — в половине пятого пополудни сказал дядюшка Мориц, показав пальцем в сторону полицейского управления. — И прочие контрреволюционеры.
В самом деле, часы показывали половину пятого, когда поручик Штерц и еще двенадцать господ вошли в ворота полицейского управления на улице Зрини.