Прах и безмолвие (сборник)
Шрифт:
Он оглядел разгромленную автостоянку и улыбнулся Дэлзиелу. Паско почувствовал, как толстяк внутренне напрягся. «Только бы он не брякнул чего-нибудь такого, что можно было бы использовать против него, — в отчаянье подумал Паско. — Только не при Тримбле и этой летучей мыши, вооруженной записывающим устройством!»
— До свидания, сэр! — гаркнул Дэлзиел, повернулся на каблуках, как солдат, которому сказали «свободен», и зашагал прочь. Паско примиряюще улыбнулся Свайну и пошел вслед за Дэлзиелом. Он догнал шефа в первом гараже. Тот стоял и мрачно смотрел в яму,
— Я ведь уже взял его, Питер, — сокрушался он. — Я уже держал его в руках! В чем я ошибся? Три трупа, а этот мерзавец спокойно уходит, на счете у него миллион долларов, и Отчаянный Дэн сдувает с него пылинки, как какой-то брадобрей! Господи, что же оказалось не так?!
Этот вопль души, обращенный к Богу, тронул Паско больше всего. Дэлзиел показался ему воплощением некогда могучего Сатурна, который осознал, что время титанов ушло безвозвратно.
— А может быть, все произошло как раз так, как надо? Может быть, Свайн говорил правду. Ведь в этом случае все сходится? — сочувственно проговорил Паско и с опозданием понял, что эта попытка утешить Дэлзиела была сродни той, когда попытались заверить миссис Линкольн, что ей все равно не понравился бы конец представления. Глаза Дэлзиела вспыхнули от ярости, по силе не уступающей ядерному взрыву, и он словно клещами схватил Паско за руку выше локтя. Возможно, это было глупо, но Паско в качестве защиты пустил в ход логические доводы вместо того, чтобы просто двинуть Дэлзиелу коленкой в пах.
— Свайн помогал нам сегодня во всем, — поспешил добавить он. — Вы не можете этого не признать. Хорошо, он изменил немного свои показания, но показания Уотерсона все равно подтверждают его невиновность: И он добровольно сообщил нам подробности смерти Эпплярда, показал место, где…
Ядерная вспышка стала слабеть, а клещи немного разжались, позволяя восстановиться току крови в руке Паско.
— Вот именно. И даже сделал чертеж, не так ли? А чьим мелом он начертил его, Питер?
— Не понял?
— Чьим мелом он отметил нужное место? Может, это ты был таким примерным бойскаутом и так хорошо подготовился, что принес с собой мел, а?
— Нет, сэр. Я только помню, что Свайн очертил место, где надо вскрыть бетон.
— И он был подготовлен к этому, не так ли? И раз этот мел был не мой и не твой, значит, это был его мел!
— Да, наверное. Может быть, строители носят с собой мел, — предположил Паско, не совсем понимая, почему Дэлзиел так распространяется на эту тему. — Орудие труда, так сказать.
— Возможно, что и носят. Но в комбинезоне! В рабочей одежде! А Свайн переоделся с тех пор, как мы встретились в больнице. Он был в своем модном блейзере со всякими там эмблемами. И чтобы такой франт, как он, каждый раз, когда ему надо высморкаться, доставал из кармана носовой платок, весь испачканный мелом?!
— Сэр, но мне кажется, это все не так важно. Главное, что он нам точно указал место, где был погребен Эпплярд. Представьте, во что мы превратили бы стоянку мастера Тримбла, если бы Свайн сделал это приблизительно?
Хотя эта попытка утешить
— Может быть, мне теперь ему благодарственное письмо написать? — взорвался Дэлзиел.
Появление в дверях сержанта Брумфилда спасло Паско от необходимости отвечать на этот вопрос.
— Мистер Свайн уже уехал, да? — спросил он.
— Если ты поторопишься, ты еще увидишь, как шеф целует ему задницу на общественной стоянке через дорогу, — сообщил Дэлзиел.
Брумфилд повернулся было уходить, но Дэлзиел остановил его.
— А что случилось? Зачем он тебе понадобился?
— Ничего особенного. Просто он забыл свою ручку. Похоже, ручка дорогая, и я не хочу, чтобы он думал, будто ее стянули у него в участке.
— Какой забывчивый. Подожди, Джордж. Питер, вот ты шибко образованный, что там эти, которые в чужих мозгах копаются, говорят насчет того, когда люди где-нибудь забывают свои вещи?
— Что? А, вы хотите сказать, что, когда человек что-то где-то забывает, это на самом деле происходит не случайно, а потому, что он хочет еще раз вернуться в это место? Да, конечно, но это довольно примитивное толкование проблемы…
— Для примитивного полицейского сойдет и такое, — перебил его Дэлзиел. — Так почему же Свайн мог захотеть снова вернуться сюда?
— Нельзя считать, что в каждом подобном случае человек подсознательно стремится…
— Да кто говорит — подсознательно? — заорал Дэлзиел. — Этот мерзавец даже во сне все делает осознанно! Он хочет, чтобы у него был предлог вернуться сюда сегодня попозже вечером. Зачем? Только по одной причине. Он хочет удостовериться, что мы не начали долбить цемент еще раз! Джордж, эти рабочие еще здесь?
— Кажется, они в кафетерии.
— Сходи за ними. Я хочу, чтобы они снова принялись за работу через две минуты!
— Но ручка мистера Свайна…
— Дай ее сюда. Я прослежу за тем, чтобы он ее получил. Она ему понадобится написать еще один вариант показаний, черт его возьми совсем! А теперь давай пошевеливайся!
С сомнением качая головой, сержант ушел.
— Сэр, — с тревогой проговорил Паско, — вы уверены, что не пожалеете о том, что сделали? Вспомните, мы же знаем, что этот гараж был закончен к восьмому февраля. Нет никаких следов того, что покрытие вскрывали до тех пор, пока мы не начали долбить. Мы точно знаем, что Беверли Кинг была жива и здорова еще тринадцатого февраля. Это бессмысленно…
— Ты так считаешь? Что действительно странно, так это то, что этот тип, который ненавидит меня больше всего на свете, вдруг приходит, чтобы помочь следствию! Он не просто говорит: «Это где-то тут», он приносит с собой кусок мела и указывает нам точное место. Он целый день безропотно сидит у нас в участке. А когда уходит, кое-что оставляет, чтобы у него был повод вернуться и окончательно удостовериться, что ему все сошло с рук.
— Что сошло с рук? — спросил Паско.
— А черт его знает! Но только этот номер у него не пройдет! Где эти работяги? — заорал Дэлзиел.