Прах и тень
Шрифт:
— С трудом нахожу слова, чтобы выразить, насколько тяжко было выяснять адрес Блэкстоуна по бредовым пьяным репликам, когда твои собутыльники теряют последние остатки сознания, — заметил детектив, когда треск и шипение пороха растаяли в отдалении. — И все-таки мы узнали название улицы у Кеттла. Ему известно о привычках Блэкстоуна больше, чем кому бы то ни было.
— Как вы думаете, что нас ждет?
— Не знаю, но мы должны быть готовы ко всему. В любом случае сегодняшняя дата — пятое ноября — запомнится нам надолго.
Мы шли по скользкой от грязи
Мой друг, остановившись на углу, без колебаний указал на шаткое, ветхое строение, прислонившееся к соседнему, дабы не завалиться. Дома здесь не имели номеров, но у меня не было ни малейших сомнений, что энциклопедические знания Холмса позволили нам выйти прямиком к жилищу Блэкстоуна.
— Надеюсь, вы захватили с собой оружие?
— Мой револьвер в кармане.
— Замечательно.
Мы сошли с тротуара и приблизились к покосившейся серой двери. Холмс постучал, но ничего, кроме глухого, мгновенно замершего звука, в ответ не дождался.
— Похоже, на нижнем этаже никого нет, — прошептал детектив, включая потайной фонарь. — Посмотрим, есть ли какие-нибудь признаки жизни выше.
Подергав дверь, мы обнаружили, что она заперта на щеколду, но с помощью карманного ножа Холмс открыл ее за несколько секунд. В углу пискнула мышь и метнулась, освещенная лунным светом, в свое убежище под пол. Холмс прокрался к лестнице и стал подниматься, я — за ним. Мы оба мучительно напрягали слух, пытаясь понять, есть ли кто-нибудь на втором этаже. На площадке обнаружили две слегка приоткрытые двери. Дальняя от нас находилась в тени, ближняя была словно исхлестана полосами серебристого света, струящегося из отверстия в крыше. Холмс бесшумно вошел в комнату рядом с нами.
Внутри мы обнаружили семейную обстановку: горшок на плите, ворох одежды на полу, маленькая корзинка в углу, нанизанное на нитку ожерелье из ярких стекляшек, висевшее на стене. На всем лежал тонкий слой пыли.
— Пошли отсюда. Быстро, — велел я Холмсу, схватив его за рукав, и мы мигом выскочили на лестничную площадку.
Недоуменный взгляд Шерлока быстро обрел осмысленное выражение: он понял, что означала увиденная нами только что жуткая картина. Я же, будучи врачом, сталкивался с подобным и раньше.
— Холера или оспа?
— Лучше этого не выяснять.
Мой друг кивнул и перевел взгляд на другую дверь. Легким толчком он открыл ее и просунул голову внутрь.
— Здесь никто не живет,
Крепко сжимая рукоятку револьвера, я поднялся вслед за своим другом. Хотя здесь было еще больше грязи и беспорядка, мне не потребовалось обостренное чутье Холмса, чтобы понять: кто-то время от времени сюда приходит.
В конце коридора мы увидели единственную дверь. Мой друг решительно прошел вперед и распахнул ее.
Несмотря на скудный свет, еле пробивавшийся сквозь куски ткани, висящие на двух маленьких окнах, я сразу увидел, что здесь никого нет. Холмс включил потайной фонарь на полную яркость и передал мне. Держась чуть в стороне, чтобы случайно не растоптать какой-нибудь важный для детектива предмет, я сунул револьвер обратно в карман и осмотрел часть комнаты, прилегавшую к коридору. Густой слой пыли лежал повсюду, в воздухе стоял сладковатый запах, как от пережженного сахара. Казалось, даже стены пропитаны этим ароматом.
Холмс тут же принялся исследовать каждый дюйм комнаты с выражением величайшей серьезности, и я вскоре понял причину этого. Если не считать одеяла и сломанного стула, здесь не было ни одной вещи. Воздух был настолько затхлым, что я стал искать взглядом трубку или мешочек с опиумом, но ничего не обнаружил.
— Здесь творилась какая-то дьявольщина, — бесстрастно произнес Холмс. — Входите, на полу нет ничего заслуживающего внимания.
— Похоже, наша птичка улетела, — заметил я.
— Но почему, черт возьми? Я действовал педантично. Готов поклясться: никто не имел ни малейшего понятия, что я его разыскиваю. — Холмс удрученно взмахнул рукой. — Одеяло и стул ни о чем не говорят. И все же… в этом есть нечто странное. Очевидно, Блэкстоун забрал все свои пожитки. Но почему оставил одеяло? Оно целое, не изъедено мышами… Все остальное унес с собой.
— Возможно, хотел облегчить ношу.
— Не исключено. Но что-то здесь мне сильно не нравится. Пора убираться из этого мрачного места.
Когда мы спускались по лестнице, лицо моего друга сохраняло нейтральное выражение, но вид у Холмса был крайне удрученный. Однако нам не удалось уйти из этого дома так быстро, как мы рассчитывали. Едва мы подошли к входной двери, как она распахнулась. На пороге стояла худая, тщедушная женщина с ввалившимися глазами и ярко-рыжими волосами. С ней было двое детей, цвет их лиц и тонкая кожа явно свидетельствовали о нездоровье.
Холмс, надо отдать ему должное, мгновенно преобразился в обаятельного моряка, над чьим образом он так долго трудился.
— О господи! — вскричала женщина, увидев двух незнакомцев в своем доме.
— Не волнуйтесь так, — сказал сыщик своим гипнотическим голосом. — Мы пришли повидать друга и не желаем вам никакого вреда. Дома его не застали, поэтому уходим.
— Что вы тут, черт побери, забыли посреди ночи?
— Мы поступили не слишком красиво. Примите наши извинения, мэм. Мое имя Эскотт, а это Миддлтон.