Праксис
Шрифт:
— Осталось еще три сотни подозреваемых.
— Я бы мог начать проверку с уроженцев Сандамы, родины капитана, и с клиентов Флетчера. С доктора Цзая, например.
— С Цзая? — поразилась Миши. — Но он же очень помог.
— Он с готовностью помог объяснить, откуда взялись его собственные отпечатки в кабинете капитана Флетчера.
— Но он лично доказал, что это именно убийство. Если бы был замешан, молчал бы.
Мартинес открыл рот, но тут же закрыл его, подумав: "Я же не сыщик из сериала".
— Ладно, Цзая пока не тронем, —
Какое-то мгновение Миши смотрела ему прямо в глаза, а потом выдохнула и ее плечи опустились.
— Мы топчемся на месте. У вас любопытная теория, но даже если она верна, нам она не поможет.
Мартинес взял цепочки Флетчера и Тука в руку и поднял кулоны над столом.
— Мы уже обыскивали корабль, но тогда мы не знали, что искать. А теперь знаем. Мы ищем вот это. Осмотрим шкафчики и шеи экипажа.
— Милорд. — Мартинес и Миши повернулись, услышав злость в бесцветном голосе Марсдена. — Начните с меня, милорд. Я с Сандамы, и я был клиентом Флетчера. Очевидно, я вдвойне подозреваемый.
Мартинес посмотрел на секретаря, и ему стало не по себе. Марсден обижался за Флетчера и явно обиделся за команду. Обыск членов экипажа был оскорблением их достоинства, и Марсден принял это близко к сердцу. Он настаивал, что раз уж Мартинес намерен нанести такое оскорбление, пусть сделает это собственноручно и прямо сейчас.
— Хорошо, — ответил Мартинес, не видя другого выхода. — Пожалуйста, снимите мундир, расстегните рубашку и выньте всё из карманов.
Марсден так и сделал, жилка на его виске пульсировала от сдерживаемого гнева. Мартинес рассматривал содержимое карманов, а секретарь вертелся перед ним, подняв руки на уровень плеч и показывая, что ему нечего скрывать. Никаких предметов культа найдено не было.
Мартинес стиснул зубы. Он унизил еще одного человека — и опять напрасно.
Хуже того, он чувствовал, что унизил самого себя.
— Благодарю, Марсден, — сказал он. "Ну ты и скотина", — беззвучно добавил он.
Не говоря ни слова, секретарь повернулся к нему спиной и надел мундир. Застегнув его, вернулся на место, положил планшет на колени и взял стило.
— Прошлый обыск прошел слишком суетливо, — сказала Миши. — И занял очень много времени. В этот раз все будет организованнее.
Они еще посовещались по этому поводу, и Миши поднялась. Остальные встали и отсалютовали.
— Собираюсь пообедать, — сказала она Мартинесу. — А потом отправим экипаж по местам и начнем обыск с офицеров.
— Так точно, миледи.
Она посмотрела на капитана и Джукса, который всю встречу тянул кофе и отправлял в рот одно печенье за другим.
— Поешьте с этими двумя у себя. Не хочу, чтобы новости попали в унтер-офицерскую кают-компанию.
Мартинес сдержал вздох. Вряд ли Марсден будет приятным гостем.
— Слушаюсь, миледи.
Миши шагнула к двери, но остановилась. Сдвинув брови, она взглянула на Джукса.
— Мистер Джукс, а почему вы здесь?
Мартинес ответил за него:
— Он оказался
Миши кивнула:
— Ясно. — И опять пошла к двери, но вновь задержалась, посмотрев на художника. — У вас крошки на груди, мистер Джукс.
Джукс моргнул.
— Да, миледи, — сказал он.
Сначала обыскивали каюты офицеров. Это делали Мартинес, Миши и три штабных лейтенанта. Личного досмотра избежал только лорд Филлипс, дежуривший в командной рубке.
— Мы ищем вот это, — сказал Мартинес, показав всем кулоны. — Это предметы культа, изображающие аяку. Их носят на шее, хотя подобные символы можно найти на кольцах, браслетах и других украшениях или ими можно декорировать посуду, рамы картин, да всё что угодно. Нельзя ничего упустить. Понимаете?
— Да, милорд, — ответили они. Казакова и Мерсенн были настроены решительно. Хусейн и Мокгатл выглядели не столь уверенно. Корбиньи казалась взволнованной. Все молчали.
— Приступим.
Лейтенанты, Мартинес, Миши и штабные вместе пошли проверять старшин и их помещения. Аяку так и не нашли — ни на украшениях, ни в других местах. После этого, получив новое подкрепление, отправились к другим унтер-офицерам.
Те уже стояли по стойке смирно в коридоре, в сторонке, и пытались сохранять невозмутимость. Леди Корбиньи замешкалась, когда начался обыск личных шкафчиков. Белые ровные зубки впились в нижнюю губу. Мартинес навис над ее плечом.
— Проблемы, лейтенант?
Она невольно дернулась, словно он вывел ее из глубокой задумчивости, и повернулась к капитану, широко распахнув карие глаза.
— Могу ли я поговорить с вами наедине, лорд капитан?
— Конечно. — Они вышли в коридор. — Слушаю вас.
Она все еще кусала губу. Перестала только для того, чтобы неуверенно сказать:
— Этот культ, который мы ищем, плохой?
Мартинес задумался.
— Я не специалист по части религий, хороших или плохих. Но я полагаю, что его приверженцы виноваты в смерти капитана Флетчера.
Корбиньи опять прикусила губу. Мартинеса почти трясло от нетерпения, но чутье подсказало, что лучше промолчать и дать Корбиньи столько времени, сколько понадобится.
— Я уже видела такой медальон, — выговорила она наконец.
— На ком? На ком-то из вашего отделения?
— Нет. — Она заглянула ему в глаза. — На офицере. На лорде Филлипсе.
"Филлипс? Не может быть", — это было первое, что пришло в голову Мартинесу. Он не мог вообразить, как маленький Палермо Филлипс бьет Флетчера головой об угол стола своими крохотными ручками.
Но потом он подумал: "Возможно, ему помогли".
— Вы уверены? — спросил Мартинес.
Корбиньи нервно кивнула.
— Да, милорд. Я его видела близко. Точно помню, как Филлипс выскочил из душа в день проверки, когда вы вызвали его. Он так торопился, надевая мундир, что цепочка с кулоном зацепилась за пуговицу. Я помогла распутать ее.