Праксис
Шрифт:
— Сломался? — переспросил Мартинес. — Как сломался?
— Отсюда сложно судить. Но по какой-то причине он не сработал, предохранительный клапан не открылся — и двигатель заклинило. Компьютер не был на сто процентов уверен, что корабль сможет поддерживать ускорение в 8 g с помощью двух двигателей, поэтому он застопорил их.
— Ясно. Благодарю, Мерсенн.
Это надо было обдумать.
Как только боевая тревога закончится, он сразу пойдет в машинное отделение и выяснит, что произошло.
— Подгонка
Старший такелажник Франсис тупо смотрела на стену за спиной Мартинеса и молчала.
— Разве я не достаточно ясно вас предупреждал? Нельзя было догадаться, что случится, если я поймаю вас на этом?
Гнев бурлил в Мартинесе, отдаваясь мучительной болью в голове и запястье. Впервые за свою карьеру он понял, как офицер может пойти на крайние меры и достать изогнутый клинок из ножен, чтобы полоснуть им по горлу подчиненного.
Улики против Франсис нашлись сразу. Она и ее такелажники частично разобрали огромный блестящий турбонасос, перекачивающий охладитель из теплообменника в Первый двигатель. Пустые металлические стены камеры пахли хладагентом, ботинки и манжеты Мартинеса тоже пропитались им. В насосе разорвало требующую тонкой настройки турбину, и осколки перекрыли аварийный клапан, который останавливал поток охладителя в случае поломки. Первый клапан заело, а второй, запасной, не открылся. И автоматика отключила двигатель.
Было сложно представить, почему со столь важным оборудованием случилась такая авария. Насос и все другие ключевые механизмы намеренно создавали с расчетом на больший срок износа, чем предусматривали инструкции. Насос мог выйти из строя только в одном случае — при нарушении правил эксплуатации.
Но это было лишь теорией. Настоящим гвоздем в крышку гроба старшего такелажника стал серийный номер насоса, не совпавший с записью в журнале 77–12. Как понял Мартинес, номер в журнале оказался чистой выдумкой.
— Что ж… такелажник второго класса Франсис, полагаю, что пора вашей команде заменить насос, — сказал капитан.
Услышав о своем понижении, Франсис сверкнула глазами и сжала челюсти так, что заиграли желваки.
Мартинес посмотрел на Марсдена, аккуратно вставшего на темную пластиковую решетку, чтобы не намочить туфли хладагентом.
— Кто теперь старший такелажник? — спросил Мартинес.
— Первый такелажник Рао. — Секретарю даже не понадобилось заглядывать в планшет.
Капитан посмотрел на Франсис.
— Попрошу нового главу отделения проверить все записи в журнале 77–12. Мы же больше не хотим загадочных поломок?
Франсис ничего не ответила. Из-за влажности ее кожа блестела, и капельки стекали по крыльям носа.
— Можете оспорить свое понижение в звании, — сказал Мартинес. — Но на вашем месте я бы и не пытался.
Мартинес вышел, прошлепав по лужам хладагента. Каждый шаг отдавался болью в голове и запястье. Марсден, не забывая смотреть под ноги, следовал за ним.
Следующей была ракетная батарея, где Гулик и Хусейн уже осматривали внутренности давшего сбой антипротонного орудия. Механизм вынули из турели, и теперь полным ходом шел осмотр деталей, разложенных на палубе на защитном чехле.
Когда капитан вошел, Гулик вскочил и вытянулся по струнке. Под мышками расплылись темные круги, а со лба градом лил пот. Мартинес не видел его таким напряженным со времени последнего обхода Флетчера, когда тот медленно вышагивал перед оружейником и его подразделением с кинжалом, позвякивающим на цепочке.
Интересно, знает ли Гулик, что произошло с Франсис. У унтер-офицеров существовала собственная, неофициальная система связи, и Мартинес уважал ее за эффективность, но все равно верилось с трудом, что она может сработать так быстро. Наверное, Гулик всегда нервничает в присутствии старших по званию.
Или у него нечистая совесть.
Мартинес открыл на нарукавном дисплее журнал 77–12 и спокойно сверил серийные номера. Они совпадали, Гулик не подгонял данных.
— Выяснили причину? — спросил Мартинес.
— Электронный инжектор вышел из строя, милорд, — отрапортовал Гулик. — Обычная неполадка, особенно у этой модели.
Антипротоны переносились лучом электронов, не дающим им рассеиваться до момента попадания в цель, поэтому электронный инжектор был самой важной частью системы.
— Я продолжу осмотр, но по всей видимости дело в техническом допуске. Это слишком точная аппаратура, а в турели она подвергается воздействию экстремальных температур, космической радиации и всего такого. Обычно турели убраны, но сейчас они постоянно находятся в боевой готовности с полностью заряженной лазерной защитой. Критические настройки могут легко дать сбой.
Мартинес вспомнил слова, произнесенные кем-то в рубке, и повторил их:
— То же самое случилось при Харзапиде?
Гулик вздрогнул. За него твердым голосом ответил Хусейн:
— Определенно нет, милорд.
Мартинес чувствовал, что упускает что-то важное, но не мог сообразить что.
— Так что было в тот раз? — спросил он.
И Хусейн, и Гулик промолчали, задумавшись о прошлом, и эти воспоминания им были явно не по душе.
— Было плохо, милорд, — проговорил Хусейн. — Наксидов оказалось в пять раз больше, и они пытались заставить нас сдаться. Они заняли штаб кольца и приказали нам не оказывать сопротивления. Командующий Флотом Кринган организовал штурм штаба, отдав приказ оставшимся верными ему подразделениям приготовить антипротонные орудия для ближнего боя.