Практическое руководство по злу

overslept

— Чтобы остановить вторжение Зимы в Марчфорд, — сказал Адъютант.

— Зима не может вторгнуться в Марчфорд, если Марчфорд — часть Зимы, — пробормотала я.

— Это… — начал орк. — Кэт, есть риск. И будут последствия. Пока ты правишь городом, у него будут связи с Двором, которые не типичны для Творения. Мы понятия не имеем, что это может означать.

— У нас есть грёбаный портал, извергающий метель там, где должен быть мой рынок, Хакрам, — устало ответила я. — Этот корабль отплыл. Фейри здесь, и они никуда не денутся. Если я одна из их аристократов, то, по крайней мере, я могу устанавливать правила в своих владениях.

— Императрице

будет что сказать об одном из ее городов, который также отвечает Королю Зимы, — сказал он.

— Ей это не понравится, — согласилась я. — Но я думаю, что ей еще меньше понравился бы поединок с Зимой. Праэс не может себе этого позволить прямо сейчас, не сейчас, когда у ворот рыщет Принципат. Она практичная женщина, когда дело доходит до таких вещей. Ты видел, каких тяжеловесов Зима может задействовать, если им это понадобится. Ты действительно думаешь, что Легионы справятся с этим?

— Легионы Ужаса могут убить что угодно в Творении или вне его, — ответил Хакрам, не теряя ни секунды.

На железную уверенность в этом голосе было приятно смотреть. Это было то, что я только начинала понимать об орках. Когда-то я думала, что они просто разделили все на союзников и врагов, и это придало им определенную ясность, но всё было гораздо глубже. Орки медленнее приходили к вере, чем люди, но когда они это делали, эта вера не колебалась.

Хакрам решил, что за мной стоит следовать, и эта уверенность привела его к тому, что он получил Имя. Не важно, что ни один орк не преуспел в этом за последнее тысячелетие. Верес также верила, что Легионы Ужаса могут справиться с любым противником, и поэтому она сокрушала наемников и дьяволов с помощью простой хитрости и безжалостности, играя с ними на каждом шагу. Они оба были исключительными личностями, но я могла видеть следы того, что двигало ими во всех орках, которых я знала.

Я подумала о том, какими были бы Кланы на пике своего могущества, и чуть не задрожала. Сто тысяч орков, в глубине души знающих, что их Военачальника невозможно победить. Неудивительно, что сонинке боялись их на протяжении веков, что Деорайт воздвигли гигантскую стену, простирающуюся на лиги, просто чтобы не пустить их.

— Но количество жертв будет высоким, пока мы не найдем правильный метод, — наконец признал Адъютант.

— Держись за эту мысль, Хакрам, — сказала я. — Когда мы вернемся домой, я почти уверена, что нам нужно будет иметь дело с войском Лета.

— Это будет бой, который мы запомним, когда станем старыми и седыми, — ответил Адъютант, обнажая клыки.

В этот момент он остро напомнил мне Наука, и я почувствовала острую боль. Я поняла, что скучаю по ним. Моей маленькой банде неудачников. Верес и Айша, Крыса и Мастерящая — и больше всего Килиан. Дьявол раздери, я скучала по Блэку, человеку, который так старательно не был моим отцом, чьего одобрения я жаждала так же сильно, как и боялась его.

В проповедях в Доме Света никогда не говорилось, что Зло будет чувствоваться так. Как семья, единственная, которая у меня когда-либо была. Может быть, именно так Боги Внизу получали тебя, подумалось мне. Они заставили тебя полюбить людей, которые могли делать ужасные вещи, настолько, чтобы ты простила их за это.

— Давай сначала убедимся, что мы проживем так долго, — наконец сказала я. — Герцог собирается размазать меня по всему полу, если мы не будем жульничать. Найдите мне мою историю, Адъютант.

— А потом? — спросил

орк.

— А потом, — улыбнулась я, — мы будем нести такую чушь, что это станет пророчеством.

Том III / Интерлюдия : Страж II ???

— Их всего тысяча, мне всё равно, даже если они на холме. Это закончится к полудню, Чёрный Рыцарь, попомни мои слова. — Императрица Ужаса Сернистая, Технически Правая

Когда приблизилась полночь, по воле судьбы — или совпадения —две женщины на противоположных концах одного континента обнаружили, что одновременно смотрят на небо.

Императрица Ужаса Малисия, Первая по Имени, плотнее запахнула свою скромную хлопчатобумажную ночную рубашку и наблюдала за полумесяцем из своих комнат над облаками, недалеко от вершины Башни. Сонинке называли их «Колдовской Ухмылкой», потому что таинственные ритуалы, которые Император придумал в лунном свете, не были замечены со времен миезан. Некоторые говорили, что частичка этого человека всё ещё была там, наверху, замышляя побег от смерти.

Корделия Хасенбах, претендентка на трон Принципата, уже несколько часов смотрела в одно из немногих окон главного зала Рении. Она тоже видела восход луны и подумала, что это символично: солдаты Ликаона называли это «Крысиным ядом» —полумесяц в небе возвещал о начале битвы за разгром боевых отрядов ратлингов, которые каждый месяц пересекали северные реки. Скоро будет кровь. Этого требовала судьба Принципата.

Ни одна из них не могла уснуть в ту ночь. Малисия спокойно налила себе чашку поистине ужасного вина, горько-сладкого на вкус. Корделия помешивала угли в камине железной кочергой и смотрела на танцующие красные пылинки, её мысли были далеко.

В Эйне начиналась игра.

?

Тереза знала, что это будет преследовать её до самой смерти. Мерзость того, что она должна была сделать, нанесёт незаживающую рану на всю оставшуюся жизнь. Но какой у неё был выбор? У них был её муж. У них были её дети.

Ликаонская женщина тихо подкралась к палатке Клауса Папенхайма, где всё ещё горела единственная свеча. Двадцать лет она боролась за принца. Она неуклонно следовала за ним, когда он бросил две сотни катафрактариев в мясо многотысячной армии ратлингов, когда Повелитель Длиннозубов попытался прорваться через стены Ганновена. Год спустя она вытащила его изо рта Древнего, когда чудовищная крыса размером с башню собиралась прокусить его. Она прошла через сотни сражений и стычек на его стороне, сражаясь за долг, который никто к югу от Нейстрии никогда не поймёт.

И теперь она собиралась хладнокровно убить его, своего принца. Полог палатки бесшумно раздвинулся под её рукой, и она потянулась за ножом с комом в горле. Осознание того, что она собиралась сделать, ощущалось пеплом во рту. Тереза с удивлением заметила, что на столе горела единственная свеча, но самого принца Клауса не было видно. Ни за столом, ни в постели. Первый удар меча пришёлся ей в заднюю часть колена, и она упала, застонав от боли. Подняв глаза, она увидела двух старых товарищей, солдат, с которыми она пролила кровь, с печалью смотрящих на неё сверху вниз. Один из них выбил нож из её руки, и она даже не попыталась встать.