Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!
Шрифт:
– Что в ней такого? Зачем она тебе? – спросил ректор, пытаясь потянуть время и едва шевеля пальцами. Еще немного…
– Ничего личного, Эд, – заверил Ричард. – Риспи хотят мести, а мой дядя – твои земли. Лисицы обещали мне все в обмен на твою супругу. Раз не хочешь отойти в сторону, сдохнешь первым.
Последняя линия заклинания встала на место, и Эдвин взмахнул руками, отправляя сложную магическую конструкцию в полет. Голубоватые линии превратились в тонкие стальные ветки, одетые шипами. Они разнесли в клочья защиту Ричарда и
– Вот так, — удовлетворенно выдохнул Эдвин. – Расскажешь о своих делах с риспи Лоуэллу. А потом и дядюшке твоему руки загребущие поотрываем.
Но в следущий миг ректор понял, что заклинание, прикрывающее выходы, и не думает распадаться. Вместо этого силовые линии начали потрескивать и его тело пронзила боль.
Глава 31.
Каждая минута без Эдвина казалась мне вечностью. Ни арбалет в руках, ни магический щит, ни куча навешанных на меня скрывающих заклинаний не успокаивали. Я ругала себя. Убеждала, что Эдвин силен. Что он справится. А я всего-навсего беспокойная влюбленная дурочка.
Но внутренний голос шептал, что если эта ловушка предназначена для ректора, то противник мог все хорошо рассчитать. А еще меня смутило, что Эдвин так и не сказал, чьих это рук дело. Я была уверена, что сам он это понял. Только со мной не пожелал делиться. Скорее всего, чтобы я не волновалась.
Но я волновалась и ничего не могла с этим поделать.
Когда жар внутри проснулся и начал постепенно нарастать, я не противилась. Позволила печати растечься пятно на лбу. Только поглубже надвинула капюшон и осторожно коснулась метки в виде язычка пламени. Сила внутри от этого как будто подросла. Всю свою жизнь я касалась печати только для того, чтобы ее спрятать. А теперь… гладила силу внутри, как котенка, и пыталась свыкнуться с мыслью, которую мне старательно внушала Амайя. Это часть меня. Моя сила, моя магия, мой огонь.
Когда на улице появилось хромое и ослабленное умертвие, я не медлила. Выстрелила из арбалета и сама удивилась, что попала. Когда белый свет погас, я не выдержала. Вышла из-под магического щита и бросилась вперед.
Жар внутри на мгновение стал нестерпимым. А затем произошло то же, что и в саду Люции. Слух обострился, мир наполнился шорохами. А еще у меня появилось странное чувство. Я будто видела, где шел Эдвин, и теперь бежала по висящему в воздухе следу своего фиктивного супруга.
Сначала я влетела в узкий проход между домами, и только потом сообразила, что нужно было посмотреть, что там происходит. Впрочем, так уж вышло, что никто из участников сцены, которую я застала, ничего мне сделать не мог.
Эдвин сидел на земле, вытянув руки в стороны. Его пальцы были сомкнуты на горле двух умертвий. Обе твари были изрядно потрепаны, но все равно дотягивались до ректора когтями. Правда, мучили ректора вовсе не раны, а странное лиловое марево, которое сдавливало его грудь.
Чуть дальше за
Эдвин поднял на меня глаза и прохрипел:
– Не подходи.
– Что это? – взволнованно спросила я, указывая на лиловую дрянь.
– Остатки магического барьера, – буркнул Эдвин. – Подстраховался, гад. Ловушка должна была схлопнуться и убить меня. Мне удалось исказить направление заклинания. Приложило его, а меня только зацепило.
Я бросила взгляд на неподвижное тело и спросила:
– Кто это?
– Ричард Юманс, – бросил ректор, и я удивленно замерла.
Он продолжил:
– Хотел избавиться от меня, чтобы добраться до тебя. Не вышло.
Под пальцами Эдвина, окутанными тусклыми отсветами магии, заскрипели кости. Я наконец поняла, что он пытался сделать. Раздавить точку силы умертвий, среди шейных позвонков. Но разве это возможно сделать так?..
Оказалось, возможно. Во всяком случае, Эдвин справился. Раздался сухой щелчок, и тела умертвий начали рассыпаться на глазах. Ректор откинулся на стену и уронил руки. Его прикрытые глаза и тяжелое дыхание испугали меня. Я тут же оказалась сидящей на коленях рядом с ним.
Эдвин приоткрыл глаза и рыкнул:
– Уйди. Я сам.
– Ты не можешь пошевелиться, – возразила я.
Метка на моем лбу вспыхнула еще ярче, и ректор прошипел:
– Спрячь… погаси ее!
Но в этот момент я увидела, что под заклинанием на его груди выступила кровь. Прежде чем осознала, что делаю, я положила руки на лиловый туман. Пламя окутало мои ладони. Я тут же испуганно отдернула их, но магия сделала свое дело. Огонь разрушил структуру заклинания, и оно тут же рассеялось. Эдвин часто задышал, а я пробормотала:
– Ты ранен.
Дрожащими пальцами я попыталась содрать с него рубашку, чтобы осмотреть раны. Но Эдвин мне этого не позволил. Он решительно оттолкнул мои руки и схватил меня за плечи со словами:
– Зачем ты пришла сюда? Это было опасно, я приказал тебе оставаться под защитой! Я мог потерять тебя.
И было в этой фразе столько чувства, что у меня внутри все перевернулось. И я прошептала, глядя ему в глаза:
– Я тоже боялась тебя потерять.
На миг Эдвин изменился в лице. Я могла поклясться, что мое признание ему приятно не меньше, чем его – мне.
Затем он вздохнул и пообещал:
– Все будет хорошо. Сейчас мы вызовем стражу и отправимся в гостиницу.
– Ты ранен, – жалобно сказала я.
– В гостинице перевяжу, – отмахнулся ректор и встал, а затем помог мне подняться на ноги.
Он коснулся пальцами метки, и магия начала засыпать. Эдвин удивленно вскинул брови, но не убирал руки от моего лба, пока язычок пламени не погас. Навалилась усталость, и я отстраненно наблюдала, как он создает магический маячок для призыва стражи.