Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!

Дмитриева Ольга

Вскоре впереди показались белые камни. Я думала, что мы обогнем их, но Кетту мчался прямиком к ним. Лис остановился между трех наклонных скал. Его лапы подогнулись, и я поспешно слезла со спины своего братца. Тело лиса стремительно уменьшалось, возвращалось к прежним размерам. Из его груди вырывалось тяжелое дыхание. Я прижала его к себе и воскликнула:

– Кетту!

На моем лбу стремительно разгоралась печать. Огонь внутри просился наружу. Я прижала лиса к язычку пламени, силясь передать магию. Мне даже показалось, что все получилось – внутри

воцарилась блаженная пустота. Вот только Кетту все так же натужно дышал, а золотистые глаза были прикрыты.

В этот момент с тихим шорохом на паре ближайших камней появились риспи. Я вспомнила, что Эдвин звал их Ривезь и Рубах. И на этот раз я их совершенно не интересовала. Взгляды лисиц были прикованы к моему братцу. Смотрели они на него, как на ожившего мертвеца. Даже попятились и сели от неожиданности.

После непродолжительного молчания старик спохватился и важно прокряхтел:

– Зачем ты ступила в круг предков, Лина Рокфосс? Чего ты требуешь?

Я удивленно хлопнула ресницами. Кетту, которого я по-прежнему держала на руках, едва слышно прошептал:

– Справедливости…

После этого лис вытянулся и обмяк, но дыхание будто выровнялось.

– Справедливости! – решительно заявила я, поглаживая черную шерсть своего братца.

Золотистые глаза других риспи стали круглыми, как плошки. Ривезь деликатно прокашлялась и спросила:

– И для кого же ты требуешь справедливости?

Кетту потерял сознание, но лисья справедливость мне самой была без надобности, так что я вытянула на руках обмякшее тельце и заявила:

– Для него.

Кажется, от удивления риспи едва не попадали со своих камней. Но затем они повернули белые морды к третьему камню и торжественно позвали:

– Рапоса!

На гладкой поверхности появилась еще одна лиса, побольше. Ей потребовалось всего мгновение, чтобы оценить ситуацию. Она спрыгнула на поляну и взяла из моих рук Кетту. Аккуратно уложила лишенного силы собрата на траву, лизнула чёрную шерсть, а затем внимательно посмотрела на меня.

– Я позабочусь о нём, – заверила риспи. – Куда ты шла?

Оставлять здесь Кетту мне совсем не хотелось. Но в глазах риспи не было угрозы, только спокойная мудрость. Я надеялась, что мое требование поможет лису сохранить жизнь. А еще – меня ждал Эдвин. Точнее, не ждал, но я не была намерена оставлять его. Помедлив, я призналась:

– Мне нужно на ту сторону реки.

О том, что придётся как-то в одиночку переправиться через Толко, я забыла. Лисица спокойно кивнула и приказала остальным:

– Присмотрите.

Ее товарищи тут же склонили головы. Ривезь тоже спрыгнула с камня и легла возле Кетту, согревая лисенка своим боком. А Рапоса обратилась ко мне:

– Идём.

Вслед за незнакомой риспи я прошла к берегу. Почему-то эта лисица казалась мне особенно прекрасной. Молочной белизны шерсть сияла, как перламутр. У реки она приказала:

– Держись за плечо, шагай и ничего не бойся.

Я неуверенно коснулась рукой шерсти, а затем вслед за риспи

ступила на воду. Затаив дыхание я шла по водной глади рядом с лисицей. И впервые в жизни кто-то из риспи казался мне прекрасным. На другом берегу я опустила руку и пробормотала:

– Спасибо.

Риспи молча развернулась и умчалась обратно. Какое-то время я смотрела ей вслед. Кто же она? Почему помогла мне? Была у меня одна догадка, но я отбросила эту мысль и повернулась к реке спиной. Лес казался неприветливым, и я вытащила арбалет. Опустила в желоб магический болт, взвела рычаг, пробудила капелькой человеческой элементали прицел и двинулась в путь.

Я медленно пробиралась вдоль ручья, изо всех сил стараясь не шуметь. Получалось плохо. Я невольно шарила взглядом по берегу, пытаясь найти следы того, что Эдвин шел здесь. Но у меня не было таких навыков, как у ректора, и я ничего не увидела. Земля неуклонно поднималась вверх, ручей оставался все таким же прозрачным и звонким. Ширина потока не превышала двух шагов, и я прекрасно видела противоположный берег. Поэтому я не спешила и оглядывалась, чтобы вовремя заметить своего супруга.

Но сначала я увидела поляну. Она была именно такой, какой ее описывал Лоуэлл. Ровный круг, усыпанный разноцветной галькой, располагался в шаге от противоположного берега. В центре ее темнел какой-то небольшой предмет. Рассмотреть, что это, я пока не могла. Придется подойти поближе. Вот только в этот момент я поняла, что делать этого мне совсем не хочется.

Я прислонилась к дереву, подозрительно рассматривая поляну. Острое чувство опасности довольно быстро отступило, и ему на смену пришло другое. Мысли будто замедлились, чем больше я смотрела на разноцветную гальку, тем притягательней она мне казалась. И тем больше меня манил незнакомый черный предмет.

Только когда в сапоги залилась вода, я осознала, что стою посреди ручья, и ноги сводит от холода. Поляна манила, и темное нечто в ее центре будто нашептывало: “Иди же, иди… Узнай, разгадай…” Я сделала еще один шаг. Стрела свистнула рядом со щекой. Судя по всему, целились в центр поляны. Но вспыхнувший огненный купол сжег ее на подлете.Сзади раздалась знакомая ругань. Второй выстрел пришелся на зазор между галькой и травой. Вокруг белого наконечника образовалась корка льда. В тот же миг меня окатило страхом. Что я здесь делаю? Эта штука мне показалась подозрительной, но я уже на полпути к ней, и ноги сами пытаются сделать еще один шаг.

Следующая стрела просвистела у другой щеки и тоже вонзилась у самой кромки поляны. От нее также начал распространяться лед. А за спиной я услышала отчаянный голос Эдвина:

– Лина! Куда ты идешь?!

Я медленно повернулась и увидела, что ректор стоит на берегу ручья. Его одежда выглядела потрепанной, часть рукава была сорвана, и на коже красовалась полоса ожога. Я не сразу поняла, что черные разводы на брюках – это гарь. В его руках был арбалет. Краем глаза я отметила, что связка болтов почти пуста. Он… сражался? С кем?