Правда о Порт-Артуре. Часть II
Шрифт:
Разговоръ постепенно принималъ фривольный оттнокъ.
Глядя на эту мирную обстановку, — просторную столовую, ярко освщенную, теплую; оживленныя лица довольно многочисленнаго общества, энергично работающія челюсти, исправно уничтожавшія лакомыя блюда; языки, болтавшіе о самыхъ соблазнительныхъ вещахъ, мало касавшихся грозныхъ событій, — трудно было предположить, что все это происходитъ въ осажденномъ Артур, на боевой линіи котораго въ это же время и въ эти же часы люди дрогнутъ отъ холода и умираютъ…
Общество засидлось. Весело было. Когда
— Итакъ, ваше превосходительство, завтра вы вызжаете на фортъ II-й. Я приглашу туда всхъ старшихъ начальниковъ; адмиралъ Виренъ тоже будетъ — сказалъ на прощанье Смирновъ.
Кондратенко подхватилъ и снова началъ убждать генералъ-адъютанта выхать на фронтъ.
Хозяинъ безпокойно молчалъ и, видимо, въ душ ругательски ругалъ Смирнова, а въ особенности Кондратенко.
Наконецъ гости ушли.
Въ дом главы Квантуна воцарились тишина и покой.
Супруги удалились въ дальніе покои и отдались въ объятія Морфея.
Комендантъ, вернувшись домой, немедленно протелефонировалъ начальнику штаба Хвостову, приказавъ ему сообщить всмъ старшимъ начальникамъ, что завтра утромъ, на разсвт, на фортъ ІІ-ой вызжаетъ начальникъ раіона.
Хвостовъ немедленно разослалъ ко всмъ ординарцевъ съ оповстительными записками.
На утро, чуть забрезжилъ свтъ, Смирновъ, въ сопровожденіи контръ-адмирала Вирена, полковника Хвостова, поручика Гаммера, эскортируемый конными охотниками, — выхалъ на с.-в. фронтъ.
У дома Стесселя все было покойно. Казалось, онъ былъ погруженъ еще въ утренній, ранній, самый покойный, самый сладкій сонъ.
Свтало быстро. День общалъ быть яснымъ.
Перейдя на рысь, быстро добрались до Новаго Китайскаго города.
— Ваше превосходительство, начальникъ раіона впереди!!
Дйствительно, впереди медленно подвигался, раскачиваясь на своей красивой, упитанной кобыл, генералъ-адъютантъ.
Догнали. Поздоровались и разстались, т. к. Смирновъ, не терпвшій медленныхъ передвиженій, выбралъ прямую дорогу, допускавшую передвиженіе на быстрыхъ аллюрахъ.
Стессель повернулъ налво, пробираясь скрытыми мстами — тропой.
Опередивъ своего начальника по крайней мр на полчаса, комендантъ прибылъ къ повороту на батарею лит. Б.
Здсь его ожидали вс старшіе начальники. Кондратенко еще не прибылъ. По обыкновенію онъ запоздалъ.
Спшились. Верхами прохать на батарею немыслимо — снимутъ.
Поздоровавшись — Смирновъ съ Виреномъ тронулись на лит. Б, съ нея отлично проэктировалась вновь возведенная къ форту ІІ-му траншейка. Оттуда собственно только и можно было ее разглядть какъ слдуетъ.
Вс тронулись за комендантомъ.
— Господа, оставайтесь здсь — сейчасъ будетъ генералъ-адъютантъ Стессель, мы его обогнали.
Вс отнеслись съ недовріемъ — хохочутъ,
— Я васъ увряю, что начальникъ раіона будетъ здсь черезъ четверть часа самое большее.
— Полноте, ваше превосходительство, шутить — говоритъ смясь генералъ Горбатовскій. — Довольно того, что вотъ Александръ Михайловичъ [33] вчера ночью надъ нами подшутилъ. Разв мыслимо, чтобы теперь къ намъ заглянулъ Стессель?
33
Полковникъ Хвостовъ.
Вс присутствовавшіе поддержали Горбатовскаго и, видимо, безповоротно ршили слдовать за комендантомъ.
— Гоcпода, повторяю и смю васъ уврить, что генералъ детъ, а потому категорически предлагаю всмъ остаться здсь и ожидать его прибытія.
Съ этими словами Смирновъ, въ сопровожденіи Вирена, быстро направился на лит. Б.
Рекогносцируя съ бруствера подступы непріятеля къ форту ІІ-ому, замтили, какъ начальникъ раіона ходами сообщенія быстро пробирался на фортъ.
Послдовали за нимъ и быстро догнали, пройдя напрямки.
Боевая линія начала постепенно оживать. Смна траншейныхъ карауловъ противника, видимо, подходила къ концу. Изрдка пощелкивали ружейные выстрлы. Орудія еще молчали. Легкая изморозь. Ни темь еще, ни свтъ. Наши закопошились въ окопахъ.
Слдуя ходами сообщенія, Стессель не здоровался съ людьми, грозно махая на нихъ руками: зашумятъ, привлекутъ огонь, будутъ жертвы.
— Сиди, сиди, не подымайся — бросалъ онъ имъ, вмсто привтствія.
Добрались до Куропаткинскаго люнета. Капитанъ Мацкунасъ вышелъ съ рапортомъ…
— Какой тутъ рапортъ! — безнадежно махнулъ рукой вдохновитель Артура. Взоръ его безпокойно блуждалъ. Въ глазахъ мелькала злость. До форта еще порядочно. Винтовки то и дло потрескиваютъ, пульки высоко посвистываютъ.
Наконецъ вотъ и фортъ, фортъ І-Іой многострадальный, фортъ страстотерпецъ.
Быстро взойдя на фортъ, окинувъ его нервнымъ, любящимъ взглядомъ, предложивъ приличія ради нсколько незначительныхъ вопросовъ — герой Артура спшилъ назадъ.
Обстановка форта настолько была серьезна, настолько тревожна, что генералъ, жаля его защитниковъ, не здоровался съ героями, не благодарилъ ихъ за стойкость, выносливость, граничащую съ предлами возможнаго; онъ понималъ, что каждое оживленіе, ненужный шумъ — привлекутъ лишній разъ огонь, принесутъ незамнимыя потери.
Не себя онъ жаллъ! Конечно, нтъ! Онъ жаллъ молодыя жизни, которыя благодаря шальной пул, снаряду, могутъ зря угаснуть, не принеся врагу вреда.
Что значитъ его привтствіе, его благодарность, въ сравненіи съ потерей нсколькихъ дорогихъ жизней?