Правда - в молчании призраков
Шрифт:
— Перед собой.
Но мне не стало яснее, и я тоном, полным сарказма, протянула:
— А, ну это, конечно, многое объясняет.
А потом просто развернулась и пошла прочь.
— Ну, и куда ты пошла? — крикнул он мне вслед.
Я повернула голову:
— Не знаю, как ты, а я нагулялась. Пойду домой.
— Я отвезу тебя.
Это было сказано тоном, не терпящим возражений, и он нагнал меня в несколько шагов. Но мне порядком надоело это странное поведение и я, со свойственной мне прямолинейностью, сказала, резко развернувшись
— Он ведь узнал тебя.
— Кто? — опешил Макс.
— Грег.
Но он уже взял себя в руки и абсолютно спокойно ответил:
— Не понимаю, о чем ты. Я видел его впервые.
— Что ты скрываешь, Макс?
— Почему ты решила, что я что-то скрываю?
— Что ты делал здесь?
— Я был здесь по делам.
— В резиденции принца? Не рассказывай, что ты гулял по парку.
— Здесь много других административных зданий, — спокойно пояснил он, — например, отдел лицензирования. У меня заканчивалась лицензия на частную сыскную деятельность, я решил продлить ее, пока не поздно. Еще вопросы будут? — он иронично приподнял бровь.
А я поняла, что, наверное, действительно веду себя глупо. Какая мне разница, что он делал здесь, ведь на мне свет клином не сошелся. Или это прошлая ночь так повлияла на меня? В таком случае, стоит завязывать, присутствие этого мужчины рядом не идет мне на пользу, как личности. Я на мгновение прикрыла глаза, чтобы успокоиться, а потом вздохнула и сказала:
— Извини.
Он кивнул:
— Принято.
Его снисходительный взгляд снова чуть было не поднял во мне волну раздражения, но, чтобы не продолжать этот бессмысленный разговор, я повернулась и продолжила путь. Макс пристроился рядом.
— Сана, послушай, я понимаю, ты расстроена всем происходящим…
Но я перебила его:
— Не в этом дело, — я замолчала, размышляя, стоит ли откровенничать, но по всему выходило, что поговорить мне больше не с кем и продолжила, — я уже почти приняла и смирилась со всем, что происходит. С этими тайнами и секретами, с двойной жизнью отца, даже с тем, что мама мне врет. Просто я не знаю, кому верить.
— Верь мне.
— Почему? — я остановилась и посмотрела ему в глаза. — Почему ты так настойчиво просишь тебе доверять?
— Я хочу помочь тебе.
— Почему? Только не надо говорить сейчас, что я тебе плачу, и ты делаешь свою работу. Сомневаюсь, что кто-то другой за ту сумму, что ты выставил мне смог бы узнать то, что узнал ты. Назови настоящую причину.
Я сложила руки на груди и приготовилась услышать ответ. Хоть какой-нибудь. Но Макс вдруг шагнул и оказался слишком близко ко мне, наклонился, как будто хотел поцеловать и тихим вкрадчивым голосом спросил:
— Разве я не дал понять это прошлой ночью?
Он не отстранился, смотрел в глаза, и мне захотелось поцеловать его самой. Снова попробовать его губы на вкус. Но я усилием воли заставила себя выкинуть это из головы, и сказала то, что думала на самом деле:
— Нет. Ты еще больше
И снова пошла, уводя себя от соблазна. Он только усмехнулся:
— Кажется, нам надо поговорить.
— Честно говоря, не очень люблю разговоры по душам.
— Как хочешь, — небрежно бросил он. — Можем молчать. Иногда язык тела может сказать гораздо больше.
Это был пошлый намек, но тон, которым это было сказано не оставлял сомнений, что слова эти безобидны. Таким странным способом он решил поднять мне настроение и, как ни странно, это сработало. Возмущение вырвалось из меня пополам со смехом:
— Что? Скажи-ка мне лучше, нанятый мной сыщик, ты узнал что-нибудь еще?
— Нет, — посерьезнел он, — но я предупреждал, что потребуется время.
Торопить бессмысленно, благодаря Максу я и так узнала уже очень много. А время у меня есть, я ждала пять лет, могу подождать еще немного.
— Хорошо, давай поговорим, — согласилась я, — в конце концов, сначала нужно разобраться со своей собственной жизнью, а потом уже лезть в мировые заговоры.
— Почему ты так выразилась? — удивился Макс.
— Не знаю, — пожала плечами, — все эти тайные исследования, закрытые лаборатории, знакомство с кронпринцем — все это дурно пахнет. А так может пахнуть только политика.
— Откуда ты знаешь?
— Я историк.
— Ну, конечно, как я мог забыть.
— Ты зря иронизируешь, я была одной из лучших на курсе, даже после всего, что случилось, успеваемость не снизилась.
— Что-то мне подсказывает, что обучение ты заканчивала на чистом упрямстве. Ведь ты, наверное, уже тогда решила, что не пойдешь по стопам родителей.
— Нет, это я решила чуть позже. Но ты прав, о том чтобы уйти из академии не было и речи, а губить два года почти безупречной учебы казалось глупым.
Прогулка была неспешной и приятной, а разговор таким естественным, что в какой-то момент я поймала себя на мысли, что с Максом мне хорошо не только в постели. Я сложный человек — даже если не принимать во внимание мой дар — и тяжело схожусь с людьми, даже с Фрэнком мы довольно долго притирались. Но с Максом мне с самого начала было легко. Даже слишком. Слишком легко он вошел в мою жизнь, слишком легко откровенно с ним говорить, слишком легко он пробрался в мое сердце. И это казалось подозрительным.
На этой мысли я споткнулась и поняла, что мы уже подошли к выходу из парка. Здесь между аллей проходила дорога, чтобы можно было свободно проехать к тем зданиям, что располагались ближе к этой части парка, ведь территория все равно немаленькая. И если Макс был в одном из них, то почему мы идем не к машине, которую он должен был оставить там? И, кстати, как вообще он меня увидел? Я ни одного здания рядом не заметила, если там что-то и было, то его скрывали кусты и деревья. Проверить его слова я никак не могла, потому что понятия не имела, где находится отдел лицензирования. Поэтому спросила другое: