Правду! Ничего, кроме правды!!
Шрифт:
Д ю ж а р д е н. Почему же богаче, месье Фурье?
Ф у р ь е. Как вы могли видеть из моих книг, сам труд станет потребностью и величайшим источником наслаждения. В конституции свободных стран внесут слова: «Каждый гражданин имеет право на труд». Новая организация труда породит производственное соревнование, сотрет различие между городом и деревней. Театр станет одним из средств, поднимающих энтузиазм.
Д ю ж а р д е н. Вы мечтатель, месье Фурье…
Ф у р ь е. Люди превратят пустыни в плодородные земли, используют энергию рек, пророют каналы через
Д ю ж а р д е н. Да, да. А вот ваша смета не совсем точна. Здесь указана общая сумма в шестьсот тысяч франков…
Ф у р ь е. Это, по-вашему, слишком много?
Д ю ж а р д е н. Слишком мало. Судите сами. Вы не предусмотрели строительства дорог, ведущих к фаланстеру. Это еще пятнадцать — семнадцать тысяч франков.
Ф у р ь е. Вы правы, месье Дюжарден.
Д ю ж а р д е н. Было бы странно не применить в здании, которое должно стать образцовым, новейших строительных достижений, прежде всего вентиляции. Вот вам еще три-четыре тысячи франков.
Ф у р ь е. Вы правы, месье Дюжарден.
Д ю ж а р д е н. Словом, по моим представлениям, к вашей смете надо приплюсовать еще сто тридцать, а может быть, и сто пятьдесят тысяч франков… Это больше, чем я предполагал…
Дюжарден прячет в карман часы, прячет записную книжку и карандаш, небрежно скатывает рулон с проектом. Фурье молча, с тревогой смотрит на него.
…Это значительно больше, чем я предполагал… Но не в моих принципах менять единожды принятое решение.
Ф у р ь е. Должен ли я… Следует ли мне… Могу ли я понимать эти слова как согласие?
Д ю ж а р д е н. Да. Согласен.
Клодетт молча прижимает к глазам платок. На лице и во всей позе Фурье отразилось необычайное волнение.
Ф у р ь е. Месье Дюжарден, тогда позвольте мне сказать несколько слов, приличествующих торжественности и значению этой минуты. Месье Дюжарден! В течение пятнадцати лет я ждал того благородного и гуманного человека, который практически возьмет на себя задачу величайшего мирного преобразования человеческого общества. Я обращался к многим: к бывшему императору Наполеону и барону Ротшильду, к американскому послу, ко многим и многим сильным мира. Никто из них не откликнулся… Вы оказались выше их всех. Выше душой и сердцем. В благородной памяти поколений золотыми буквами будет сиять…
Д ю ж а р д е н. Месье Фурье, будьте любезны пригласить завтра к двенадцати часам своего нотариуса. Я приеду с моим поверенным, и мы оформим наше соглашение.
Ф у р ь е. Хорошо, месье Дюжарден…
Раздается стук в дверь.
…Войдите!
Входит молодой, хорошо одетый человек.
В о ш е д ш и й. Месье Дюжарден, я еле нашел вас.
Д ю ж а р д е н (Фурье). Это мой секретарь, месье Фражон.
Фурье кланяется.
Ф р а ж о н. Пойдемте же скорее, месье Дюжарден. Накопились важнейшие бумаги на подпись.
Д ю ж а р д е н. Переведены ли деньги по счетам из лондонского банка?
Ф р а ж о н. Да, месье, нужно срочно
Д ю ж а р д е н. А капитан Тратье прибыл из Гавра? Я вызвал его на сегодня.
Ф р а ж о н. Он уже в Париже, месье. Но идемте же, пожалуйста, идемте, месье Дюжарден.
Д ю ж а р д е н. Да, надо спешить. До завтра, месье Фурье!
Ф у р ь е. До завтра, месье Дюжарден. Вы оставляете меня счастливым…
Дюжарден уходит. Фражон задерживается.
Ф р а ж о н. Ради бога извините, месье Фурье, мое внезапное появление.
Ф у р ь е. Вы нам не помешали. Наш разговор успел прийти к радостному завершению. Месье Дюжарден придет завтра к двенадцати. Надеюсь увидеть с ним и вас…
Ф р а ж о н. Нет, месье Фурье…
Ф у р ь е. Почему же «нет»?
Ф р а ж о н. Месье Дюжарден завтра не придет.
Ф у р ь е. Что-нибудь случилось? А когда же он…
Ф р а ж о н. Не ждите его вообще, месье Фурье.
Ф у р ь е. То есть как не ждать? Почему? Вы просто не знаете… Мы приняли сейчас важнейшее решение…
Ф р а ж о н. Вероятно, месье Дюжарден наговорил вам много лишнего?
Ф у р ь е. Лишнего? В смысле суммы, которую он может пожертвовать?
Ф р а ж о н. Я не знаю, о чем вам говорил месье Дюжарден… Но дело в том… Ради бога извините, месье Фурье… Дело в том, что месье Дюжарден не является хозяином тех капиталов, о которых он вам, вероятно, рассказывал…
Ф у р ь е. Как? Что вы говорите?! Разве месье Дюжарден не владелец торгового дома Дюжарден и сыновья, не владелец фабрик и кораблей? Не может быть! Какой смысл был бы так сочинять?!
Ф р а ж о н. Месье Дюжарден бывший владелец всего этого. Но вот уже около двух лет, как месье Дюжарден страдает душевной болезнью. Над ним учреждена опека…
Ф у р ь е. Но вы же сами только что звали его подписывать ценные бумаги, давать распоряжения…
Ф р а ж о н. По совету врачей мы поддерживаем у месье Дюжардена иллюзию, будто он все еще распоряжается делами фирмы.
Ф у р ь е. Выходит, что здесь был просто-напросто сумасшедший?
Ф р а ж о н. А разве вы сами этого не заметили, месье Фурье?
Ф у р ь е (сокрушенно). Сумасшедший!..
Ф р а ж о н. Это большое несчастье, но это так… Прощайте, месье Фурье.
Фражон уходит. Все так же молча прижимает платок к глазам Клодетт. На улице слышен стук отъезжающей кареты. Фурье неподвижно застыл и говорит как бы в пространство.
Ф у р ь е. Какой бы это был чудесный фаланстер. Две тысячи человек одновременно садились бы за стол, а в это время играла бы музыка.
Светлое просторное конторское помещение. За окном видно фабричное здание. Человек с добродушным, но волевым лицом, в черной («академической») шапочке на длинных волнистых волосах, в мягкой куртке, с черным бантом на белой рубашке, ходит по кабинету. Это владелец хлопчатобумажной фабрики в Северной Шотландии, в поселке Нью-Ленарк, — мистер Роберт Оуэн. За конторкой стоит его сын — Роберт Оуэн-младший.