Правила подводной охоты
Шрифт:
Вот тут я струхнул не на шутку — стены явственно застонали, сдавленные усиливающимся натиском океана.
— Посмотри на шнурок, — хохотнул Долговязый.
Я посмотрел на натянутый между стенами шнур, и мне сделалось еще хуже — он ощутимо провис, показывая сокращение расстояния между переборками.
— Барракуда… — не удержавшись, выдохнул я.
— Не дрейфь, Копуха! Ты же не собираешься жить вечно?
— На тот свет я тоже не тороплюсь.
Глубиномер показал тысячу двести метров.
— Хорошая
Молчунья вывела батиплан из штопора, встала на занятый эшелон и разогнала аппарат до сорока узлов. Я представил, какие нагрузки испытывает сейчас корпус судна, и у меня спина похолодела от ужаса. Лучи прожекторов не доставали до дна, теряясь в безликой черноте бездны. Наконец Молчунья выключила их за ненадобностью, и экраны снова показались мне погасшими. Лишь изредка по ним проносились разноцветные треки светящихся глубоководных существ.
— Можно пока отдохнуть, — расслабился Долговязый, но дуги поднимать не стал.
Я же об отдыхе и думать не мог, меня гипнотизировал стон переборок и светящиеся сполохи на экране. Всеми фибрами души я предчувствовал смерть, и в какой-то мере это было резонное ощущение — сухопутным тварям на таких глубинах не место. Но человеку можно, плевать он хотел на все запреты природы.
— Это акустик, — раздался голос Паса. — Слышу цель. Удаление шесть миль, четырнадцать градусов по полярным, цель глубинная, не скоростная. Движитель — водомет. Вывожу на планшет.
Я поднял взгляд и с тревогой разглядел зеленую точку в янтарной паутине планшета. Рядом с ней менялись цифры скорости и глубины.
— Меняет эшелон на более глубокий, — доложил Пас.
— Возьми ее на прицел, — посоветовал Долговязый. — Все, что есть на планшете, ты всегда должен держать на прицеле. Фиг его знает, что это за цель.
Я перевел тубус торпедного прицела в активный режим и прижал к лицу упругую маску, обрамляющую экран. Новый эластид еще хранил характерный для него запах. Я свел голографическую сетку и доложил стрелковые параметры цели.
— Средняя скорость два узла, угол погружения девять градусов. Идет толчками, видимо, на неспаренном водомете.
Я еще секунду подумал и решил проявить инициативу.
— Оранжевый режим готовности! — сказал я в микрофон и нажал мерцающую клавишу затопления торпедных шахт.
— Добро, Копуха! — отозвался Жаб. — Акустик, что за цель? Класс, масса, наличие активного сканера?
— Определенно биотех, — не очень уверенно отозвался Пас. — Но слишком низкая кормовая турбулентность. Масса около сорока килограммов. Активный сканер отключен.
— Хорошо ее слышишь? — поинтересовался взводный, и в его голосе мне послышалась легкая насмешка.
— Так точно! — ответил акустик.
— Так вот, запомни, это кальмар. Крупный, на глубинах такие встречаются. Так что хорошенько заруби себе на носу
— Есть.
— Стрелковый комплекс, не спать! Торпеду из четвертого аппарата к пуску!
— Кэп, — произнес Долговязый. — Пятое правило подводной охоты!
— На глубине приказы не обсуждают! — прошипел взводный. — Второму стрелку, команда «огонь»!
Честно говоря, у меня руки отказались повиноваться. Мне было жалко кальмара. Если Жаб хотел погонять меня в боевой стрельбе, мог бы запустить имитатор, я бы на нем класс показал. Но палить по беззащитной твари показалось мне кощунством. Впрочем, командирского гнева я тоже боялся.
Дрогнув, мой палец нажал кнопку пуска.
— Есть захват цели, — доложил я. — Есть пуск.
«Валерка» коротко вздрогнул, выплевывая торпеду на полном ходу. Я врубил стрелковый сонар, отчего по планшету пошла зеленоватая рябь, как по озерной глади от брошенного в воду камня. Теперь торпеда была видна в координатной сетке как подвижная васильковая искорка, она взяла пологую дугу разгона и вышла на цель.
Почуяв ультразвуковой сканер торпеды и наш сонар, кальмар испугался и начал стремительно набирать глубину, но торпеда догоняла его, не выпуская из прицела. У меня сердце сжалось.
«Может, кальмар жил в глубине сотню лет, а теперь превратится в кровавые клочья по прихоти Жаба, — подумал я. — Пусть кэп идет к дьяволу».
Я протянул руку и включил блокиратор боевого заряда. Торпеда прошла в шести метрах выше кальмара и, потеряв цель, начала рыскать. Я отогнал ее еще на полторы мили и подорвал в безопасном месте.
— Что за фокусы? — прошипел Жаб.
— Условная цель условно поражена! — доложил я. — Условный взрыв в шести метрах над целью.
— Я тебе глубинную надбавку тоже на условный счет перечислю, — рыкнул взводный. — А с Долговязым поговорю особо, чтобы не разлагал мне личный состав!
— Поговори, поговори, — мой напарник снял гарнитуру и бросил ее на пульт. — А ты, Копуха, настоящий охотник.
— Что за пятое правило ты упомянул? — поинтересовался я.
— Глубина — твой дом. Не сри, где живешь.
— Погоди, а что это вообще за правила? Я о них ни от кого не слышал, кроме как от Рипли и Жаба.
— Это у нас была такая игра, — охотно рассказал Долговязый. — Мы считали свою пятерку самыми крутыми охотниками и взялись придумывать специальные правила для охоты, нечто вроде краткого кодекса. Для всеобщего пользования. Первое правило придумал Бак. Он же его сам и выполнил. Второе придумала Рипли. Третье стало детищем Жаба, четвертое сотворил Викинг, а пятое осталось за мной. Потом мы впятером совершили обряд принятия кодекса и по мере возможности доносили его до салаг. Никто раньше его не нарушал. Это первая выходка Жаба. Кажется, свихнулся он окончательно.