Правители тьмы
Шрифт:
Каждый раз, когда он смотрел сегодня, небо было пустым. Жители Лаго сказали, что в последнее время много альгарвейских драконов вылетело из Валмиеры, направляясь на запад. Возможно, они были правы, хотя Корнелу с трудом доверял им гораздо больше, чем людям Мезенцио. Если так, то война в Ункерланте заставила альгарвейцев забыть обо всем остальном.
Ближе к вечеру дерлавейский материк поднялся из моря впереди Корнелу. Он особым образом постучал по своему левиафану. Как его и учили, он поднял голову из моря, встав на хвост мощными ударами плавников. Корнелу поднялся вместе с
Видеть дальше, однако, не означало видеть больше здесь. Вдоль лей-линий не скользили альгарвейские грузовые суда или военные корабли. Ни одно валмиерское рыбацкое судно также не использовало лей-линии, и ни одно парусное судно не двигалось без энергии, которую более крупные суда черпали из земной сети магической энергии.
Корнелу выругался себе под нос. Он потопил альгарвейский лей-линейный крейсер вместе с другими, меньшими судами. Он хотел большего. Когда альгарвейцы железной рукой удерживали его королевство, он жаждал большего. Изгнанники-сибианцы, сражавшиеся в Лагоасе, были одними из самых свирепых, самых решительных врагов, которые были у альгарвейцев.
Но то, чего хотел человек, и то, что он получал, не всегда, или даже очень часто, было одним и тем же. Корнелю слишком хорошо усвоил этот болезненный урок. Для этой вылазки он взял с собой не один, а два кристалла. Убедившись, что он выбрал тот, который настроен на Лагоанское Адмиралтейство, он пробормотал активирующее заклинание, которое выучил наизусть, и произнес в него: "У берегов Валмиеры. Судов не видно. Действуем вторым планом ". Он также выучил фразы наизусть. Лагоанский был родствен сибианскому, но не слишком близко: его грамматика была упрощена, и он позаимствовал гораздо больше слов из куусамана и классического каунианского, чем из его родного языка.
В кристалле он увидел изображение лагоанского морского офицера. Лагоанская форма была темнее, более мрачной, чем та цвета морской волны, которую он носил, служа Сибиу. Лагоанец сказал: "Удачи со вторым планом. Удачной охоты с первым". Он, очевидно, был проинформирован о том, что Сибиу говорит на его языке несовершенно. После небольшой вспышки света кристалл снова стал пустым.
Левиафан изогнулся в воде, чтобы поймать кальмара. Корнелу не позволил этому движению потревожить себя, когда он положил первый кристалл в футляр из промасленной кожи и достал второй из своего.
Он снова пробормотал заклинание активации. На этот раз он произнес его с гораздо большей уверенностью. Это было на альгарвейском, а альгарвейский и сибианский были так же тесно связаны друг с другом, как пара братьев, ближе даже, чем Валмиран и Елгаван. Он не знал, как лагоанцы заполучили альгарвейский кристалл: возможно, забрали его у захваченного летуна-дракона или привезли обратно из страны Людей Льда, из которой были изгнаны люди Мезенцио.
Как бы они это ни получили, теперь это было у него. Он не говорил в трубку, как говорил в ту, что была настроена на Адмиралтейство. Все, что он делал, это прислушивался, чтобы увидеть, какие эманации он уловит от других альгарвейских кристаллов на борту ближайших кораблей или на материке.
Некоторое время он ничего не слышал. Он снова
И затем, едва различимый на расстоянии, он уловил, как один альгарвейец разговаривает с другим: "... Проклятый сын шлюхи снова ускользнул у нас из рук. Как ты думаешь, его сестра действительно дает ему чаевые?"
"Ни за что - ты думаешь, за ней не следили?" ответил второй альгарвейец. "Нет, кто-то оступился, вот и все, и не хочет в этом признаваться".
"Может быть. Может быть". Но голос первого альгарвейца звучал неубедительно. Вместе с кристаллами у Корнелу были грифельная доска и жирный карандаш. Он делал заметки о разговоре. Он понятия не имел, что это значит. Кто-то в Сетубале мог.
После захода солнца море, небо и земля погрузились во тьму. Как жители Лагоаны гасили лампы, чтобы альгарвейские драконы не могли найти цель, так и люди Мезенцио позаботились о том, чтобы Валмиера ничего не представляла для зверей, прилетающих с юга. Корнелу обнаружил, что зевает. Он не хотел спать; ему придется снова сориентироваться, когда он проснется, потому что его левиафан наверняка отправится бродить за едой.
Рыба выпрыгнула из моря и шлепнулась обратно в воду. Крошечные существа, которыми питались рыбы, на мгновение вспыхнули в тревоге, затем погасли. Корнелю снова зевнул. Он задавался вопросом, почему люди и другие животные спят. Какая земная польза от этого? Он ничего не мог разглядеть.
Его захваченный альгарвейский кристалл снова начал улавливать эманации. Пара солдат Мезенцио - Корнелу постепенно понял, что они были братьями или близкими кузенами - обменивались впечатлениями о своих валмиерских подружках. Они вдавались в непристойные подробности. Послушав некоторое время, Корнелу больше не хотелось спать. Он не делал записей об этом разговоре; он сомневался, что лагоанские офицеры, которые в конечном итоге получили его планшет, будут удивлены.
"О, да, она целится пальцами ног прямо в потолок, так и есть", - сказал один из альгарвейцев. Другой рассмеялся. Корнелу тоже начал смеяться, но подавился собственным весельем. Там, в городе Тырговиште, какие-то альгарвейские шлюхи, подобные этим двум, соблазнили его жену. Он задавался вопросом, подарит ли ему Костаче бастарда для его собственной дочери, если он когда-нибудь вернется туда снова. Затем он задумался, как он вообще сможет вернуться в Тырговиште - или зачем ему этого хотеть.
Наряду с неудовлетворенной похотью, разочарованная фьюри позаботилась о том, чтобы он не заснул сразу. Наконец, к его облегчению, двое альгарвейцев заткнулись. Он лежал на спине своего левиафана, мягко покачиваясь на волнах. Левиафан, возможно, дремал, или ему так казалось, пока он не погнался за городом и не поймал большого тунца. Ему самому нравилось мясо танни, но запеченное в пироге с сыром, а не сырое и извивающееся.
Возможно, погоня изменила эманации, достигавшие его кристалла. В любом случае, из него донесся новый альгарвейский голос: "Все готово с этой новой партией? Все лей-линии на юг очищены?"