Правители тьмы
Шрифт:
Оба лидера каунианских беженцев произнесли несколько едких фраз, которым учитель языка Хаджаджа никогда его не учил. Он понял настроение, если не точное значение этих фраз. Наконец, каунианцы стали более сплоченными. "Конечно, мы хотим, чтобы они проиграли войну", - сказал Витолс.
"Почему бы и нет?" Добавил Нямунас. "Они убивают нас".
"Почему вы не позволяете нам нанести им ответный удар?" Требовательно спросил Витолс. "Почему вы не хотите, чтобы они проиграли войну? Почему вы не проклянете их так, как проклинаем их мы?"
"Потому
"Он бы не стал", - сказал Витолс. "Ты можешь проиграть, тебе, возможно, даже придется снова вернуться под власть Ункерлантеров, но тебя не убьют".
"Возможно, что вы правы", - признал Хаджжадж. "С другой стороны, также возможно, что вы ошибаетесь. Зная Свеммеля, зная оскорбление, нанесенное ему Зувайзой, я должен сказать вам, что я не хочу рисковать. То, что сделали мои соратники, ужасает меня. То, что могли бы сделать мои враги, если бы у них был шанс, ужасает меня еще больше. Мне жаль, джентльмены, но вы не можете просить меня рисковать своим народом ради вашего."
Нямунас и Витолс на пару минут сблизили головы, тихо переговариваясь. Когда они закончили, они оба поклонились Хаджаджу. Витолс говорил за них: "Очень хорошо, ваше превосходительство. Мы понимаем ваши доводы. Мы не согласны, заметьте, но мы понимаем. Мы повинуемся. Мы бы не стали подвергать опасности ваш народ после того, как вы спасли наш."
"Я благодарю вас". Хаджжадж поклонился в ответ. "Я также требую такого повиновения".
"Вы получите это", - сказал Витолс, и Нямунас кивнул. Встреча закончилась несколько минут спустя.
На обратном пути к лей-линейному караванному депо Кутуз заметил: "Они лгут".
"Я знаю", - спокойно сказал Хаджжадж.
"Но..." - сказал его секретарь.
"Я сделал то, что должен был сделать", - сказал Хаджадж. "Я предупредил их. Наши корабли потопят некоторых из них. Это сделает альгарвейцев счастливыми. И если кто-то все-таки вернется на Фортвег и поднимет шум… это не сделает меня совсем несчастным. Он улыбнулся Кутузу. Карета покатила дальше в сторону Наджрана.
***
Краста побывала на множестве развлечений с тех пор, как присоединилась к полковнику Лурканио. Наличие спутника из числа победоносных альгарвейцев, с которым можно было ходить на развлечения, было одной из причин, и, возможно, не последней из них, почему она пустила Лурканио в свою постель. Но этот, в доме богатого торговца сыром в Приекуле, показался ей самым странным из всех.
Оглядев других гостей, она задрала нос, достаточно демонстративно, чтобы Лурканио заметил. "Тебя что-то беспокоит, моя сладкая?" спросил он, беспокойство в основном маскировало легкое презрение в его голосе.
"Что-то? Да, что-то". Краста изо всех сил пыталась выразить
"Друзья Алгарве, конечно", - сказал Лурканио.
"В таком случае, высшие силы помогают вам". Как только она заговорила, Краста поняла, что, возможно, зашла слишком далеко. Она заботилась - Лурканио, когда раздражался, делал ее жизнь неприятной - но только до определенной степени. Проблема была в том, что она сказала слишком много правды.
На большинстве собраний с тех пор, как рыжеволосые захватили Валмиеру, собирались разношерстные толпы. Краста привыкла к этому. Некоторые аристократки, подобные ей, извлекли максимум пользы из создавшегося положения; другие предпочли не появляться с оккупантами. Не все спутницы жизни, которых нашли себе альгарвейцы, были аристократками или даже леди. И многим валмиерцам, которые работали рука об руку с Альгарве, явно не хватало благородной крови.
Но сегодняшняя толпа… За исключением Лурканио - возможно, за исключением Лурканио, подумала Краста со сладким уколом злобы, - альгарвейские офицеры были хамами, занятыми тем, что напивались так быстро, как только могли. Женщины с ними были шлюхами; половина из них разыгрывала пьесы для мужчин более высокого ранга, чем те, кто их привел.
Одна из них, на которой было слишком много пудры и краски и недостаточно одежды, бочком подобралась к Лурканио, который не потрудился притвориться, что не заметил ее. "Уходи", - прошипела на нее Краста. "Ты заразишь его".
"У него уже есть один", - парировала шлюха. "Ты здесь".
"Как тебя зовут?" Сладко спросила Краста. "Ты осмелишься сказать это? Если они посмотрят в полицейских отчетах, сколько обвинений в домогательствах они найдут?"
Она не хотела быть никем иным, кроме как стервозой, но другая женщина, вместо того чтобы продолжать скандал, побледнела под толстым слоем макияжа и в спешке нашла себе другое занятие.
"Уверяю вас, у меня вкус получше этого", - сказал Лурканио.
"Может быть, ты и знаешь". Взгляд Красты оторвался от лица ее альгарвейского возлюбленного и скользнул вниз, к передней части его килта. "Я не так уверен насчет него". Лурканио запрокинул голову и рассмеялся, как будто она пошутила.
Она недолго наслаждалась своим маленьким триумфом. Он испарился, когда она вернулась к созерцанию компании, в которой оказалась. Альгарвейские офицеры были плохими. Женщины Вальмиера были еще хуже. Но валмиерцы были хуже всех.
Даже горстка дворян угнетала ее. Захолустные графы и виконты, они никогда не показывались в Приекуле до прихода альгарвейцев - и были веские причины, почему они этого не сделали. Краста знала парочку из них по репутации. Валмиерская знать была и всегда была реакционной. Краста презирала простолюдинов и гордилась этим. Но, даже по ее стандартам, вон тот граф - тот, кто подпоясывал брюки коротким отвратительным хлыстом, - зашел слишком далеко.