Право на легенду
Шрифт:
Все это Коля говорил взволнованно, потому что, несмотря на некоторый арктический стаж, это было первое кораблекрушение, происходившее в непосредственной близости от него.
— Не тарахти, — сказал Варг. — Расколется! Если бы суда так быстро кололись, плавать было бы не на чем. Где они напоролись?
— У Кеглючин-камня.
— Ох ты! Рукой подать, а не достанешь… Ну-ка, пошли на полярку, глянем, что у них делается.
Еще с ночи дул сильный ветер, обычный в это время года, но сейчас уже была настоящая пурга, и Варг поморщился,
На станции все сидели у приемника. Передатчик «Азимута» еле работал, поэтому связь шла через ледокол, оказавшийся поблизости. Капитан ледокола докладывал в штаб проводки, что положение тяжелое, ледокол не может ни подойти из-за шторма, ни спустить шлюпки, а шхуну между тем треплет все основательней, кое-где уже разошлись швы.
Капитан предлагал попробовать вертолеты, — может быть, удастся снять экипаж по висячим трапам. Хотя, честно говоря, вряд ли из этого что-нибудь выйдет, слишком уж силен ветер.
Полярники сидели молча. Каждый из них слишком хорошо представлял себе, что делается сейчас на «Азимуте». Каждый из них знал, что спасительный берег в любую минуту может стать могилой. И все это в двадцати километрах от станции, но никто из сидящих здесь людей ничего не мог поделать.
— Тихо! — сказал Коля. — Ну-ка, они опять на связь вышли…
С ледокола сообщили, что на «Азимуте» пытались спустить ялик, чтобы завести трос на скалу, но его тут же разбило о камни. До берега всего тридцать метров, и все же сделать что-либо пока не представляется возможным. Капитан шхуны передает, что трюм и нижняя палуба залиты полностью, экипаж укрылся в надстройках, судно прочно сидит на грунте. Настроение бодрое…
— Ну, дает! — сказал Коля. — Настроение бодрое… Там Ракитин капитан, что ли?
— Ракитин, — кивнул Варг. — Ну, что делать будем?
— Не знаю, — сказал Николай. — А что можно сделать?
— Можно залезть на Кеглючин-камень, спуститься по нему на площадку — есть там такая площадка, я знаю — и закрепить трос. Как-нибудь за тридцать метров можно его закинуть.
Начальник станции посмотрел на Варга и покачал головой.
— Ну, Александр Касимович, от тебя-то я не ожидал… Забраться, спуститься! Ты же хорошо знаешь, что залезть туда невозможно. А спуститься — тем более.
— Знаю, конечно…
— А чего же глупости говоришь?
— Того и глупости говорю, что потонут ребята к чертовой матери, и весь сказ.
— Им же вертолеты вышлют.
— Да какие тут вертолеты, сами видите! Вертолеты…
— И кого же ты предлагаешь туда послать? У меня, например, таких акробатов нет. Да и права я не имею.
— А я тем более. Николай, ты со мной поедешь?
— Я поеду, — с готовностью сказал Николай. — Я, конечно, поеду, чего уж тут. А на чем?
— Вездеход туда не доберется, — сказал начальник станции. — Ты же знаешь, Александр Касимович, вездеход даже близко не подойдет.
— Я все знаю…
Вутыльхин встретил его с кислой миной.
— Гости приезжают, а встречать некому. Я хозяин, я один не разорвусь. Ты чего так запыхался?
— Запрягай собак, Тимофей Петрович. Поедем на Кеглючин-камень. — Варг рассказал, в чем дело.
— Я тоже поеду, — сказал Малков.
— Зачем?
— Ну, так.
— Так не надо. Мешать будешь. Там много людей не нужно. Главное, надежные люди нужны.
Это он сказал специально для Вутыльхина. Тот расправил плечи, согласно кивнул:
— Правильно. Люди нужны надежные.
Дорога шла по узкому карнизу, прилепившемуся к скалам, и ветер дул не так сильно. Ехали молча. Варг не раз бывал у подножия Кеглючин-камня и знал, что взобраться на эту почти отвесную стенку он не сможет, он ведь не альпинист, не скалолаз. Николай тем более не поднимется. Молод еще слишком. Но, может, за это время какая-нибудь трещина появилась, впадина…
Вутыльхин собак не жалел, но все равно они добрались до перешейка, соединявшего берег со скалами, уже под вечер. Солнце, правда, стояло высоко, хотя все вокруг тонуло в снежной пелене.
Когда вышли к Кеглючин-камню, Варг увидел, что ничего не произошло. Ничего такого, на что он надеялся. Да и на что было надеяться?
Скала поднималась прямо перед ними метров на сорок. Эта ее сторона была шершавой, бугристой, покрытой мхами, а та, что смотрела в море, аж блестела, до того ее отполировали волны и ветер.
— Бастилия, — вздохнул Николай. — Ни черта у нас не получится.
— Ладно, — сказал Варг. — Чего разговаривать? Зачем-то же мы сюда ехали? Пойду смотреть.
То, что он увидел вблизи, еще больше укрепило его в мысли, что залезть на скалу невозможно. Но он все равно уже знал, что полезет, и потому стал прикидывать, с чего начать. Метрах в двадцати над ним на узком уступе торчал каменный палец. Если закинуть туда веревку и продеть ее в расщелину между скалой и камнем, то можно будет попытаться… А дальше? Ведь он едва уместится на этом уступе, и то если втиснется в расщелину всем телом.
— Николай, — сказал он. — Давай попробуем захомутать.
— Александр Касимович, я все-таки помоложе…
— А я пожилистей, — оборвал его Варг. — Некогда, Коля. Начали!
— Погоди, — сказал Вутыльхин и отобрал у него веревку. — По камням лазить — твое дело. А чаат закинуть — мое дело. Ну-ка, не мешайте.
Вутыльхин с первого раза закинул веревку за камень. Обломок скалы с виду казался надежным, но кто его знает, может, это просто камень, стоящий на уступе, и стоит его пошевелить покрепче, как он рухнет на голову. Стараясь об этом не думать, Варг несколько раз дернул веревку и, убедившись, что она крепко сидит в расщелине, полез.