Правофланговые Комсомола
Шрифт:
Ему не хотелось говорить о том, что ускорило приезд. Но все же нельзя было умолчать о тяжелой утрате.
— Сказать по правде, большое несчастье стряслось у нас… Отца потеряли мы под Сталинградом… Теперь мне отплачивать за него надо…
Притихла, задумалась его собеседница. Какие слова уместны в такую минуту?..
Вера глубоко сочувствовала Юрию, видя, как старается скрыть он свое горе, по-мужски удержаться от слез.
Нужно было отвлечь Юрия от тяжелых мыслей. Оба они, старые школьные друзья, были сейчас опять вместе, могли пойти в кино и просто погулять вдоль
Пошли погулять, разговорились…
Вспомнили, конечно, и Колю Маркова.
— Где-то он сейчас, в каких переделках-испытаниях? — задумчиво произнес Юрий. — Может быть, в самом жарком боевом пекле…
Немного помолчав, он добавил:
— А скоро ведь и мне предстоит такой же путь…»
— Неужели скоро? — озабоченно спросила Вера.:
— Месяца через полтора-два…
В родном доме время летело как-то особенно быстро. Юрию казалось, что он и оглянуться не успел, а уже наступил срок отъезда в Горький, да и до призыва оставались считанные недели… Посоветовавшись с родными, Юрий решил призываться в родном городе. В ответ на его телеграмму с просьбой о продлении отпуска пришел ответ: «Оставайтесь до призыва, смогли заменить…»
Быстро проходили дни. Макар Андреевич Каманин, заменивший Юрию отца, разрешил юноше бывать в учебных мастерских ремесленного училища, где в это время ремонтировали различное оружие. Юрий ознакомился здесь с несколькими системами боевых винтовок, изучил устройство ручного пулемета, автомата.
— Солдат нынче — в первую голову техник, — частенько говорил Макар Андреевич. — Даже стрелок-пехотинец должен отлично понимать устройство своего оружия…
Незаметно наступил и день отъезда. Родных, друзей, тихие улицы Макарьева, Унжу — все это предстояло сейчас покинуть неизвестно на сколько времени. Поэтому все казалось особенно дорогим. Четко врезались в память прощальные слова матери:
— Будь героем, не забывай нас… Все наши думы и чувства с тобой…
Наступило то, о чем долго мечтал Юрий, — начался путь солдата.
Боевую подготовку Юрий проходил на Волге возле города Куйбышева. Дни были заполнены напряженной учебой. Строго учитывались не только часы, но и минуты. Куйбышевский учебный лагерь посылал пополнения под Сталинград, где шли жестокие бои. Железное кольцо советских войск сжималось вокруг отрезанной от своих тылов армии фельдмаршала Паулюса.
Горячо обсуждали молодые солдаты очередные фронтовые сводки.
— Защитники Сталинграда дали клятву стоять насмерть и сдержали эту клятву. Все части, обороняющие Сталинград, сразу при включении в боевые действия получают звание гвардейских. Это высокая честь, и каждый боец старается ее полностью оправдать, — рассказывал Юрию и его товарищам комсорг батальона Константин Шмырев. — На полях сражений решаются сейчас судьбы народов и государств. И дорог вклад каждого рядового солдата в это великое историческое дело…
Юрий Смирнов получил назначение в стрелковый полк.
Сбылась давнишняя мечта — он стал воином Советской Армии. Хотелось скорее поделиться с кем-нибудь своей
— Что это, похоже, вы вроде посмеиваетесь надо мной… — начал Юрий и легонько запнулся: как обратиться к воину — «товарищ», или «приятель», или, может быть, даже «дяденька»?
— Не посмеиваюсь я, а любуюсь, — ласково возразил солдат. — Свои первые шаги вспоминаю…
Слово за слово разговорились. Оказалось, что зовут старшего товарища Семен Карозин и что он в самом деле бывалый боец, находится в армии с первых дней войны и имеет уже не одно ранение. А родом он из Сибири, так и прибыл на фронт со своей дивизией, как раз подоспел к разгрому гитлеровцев под Москвой.
— Никогда не забуду, — сказал он Юрию, — как с лязгом и грохотом подкатили наши сибирские эшелоны к подмосковным позициям в ноябре сорок первого года, в самый решающий момент, когда враг уже обстреливал московские пригороды. Хорошее у нас было боевое крещение, всякому можно пожелать такого, в том числе и тебе, паренек…
Крепко сдружились бывалый солдат Семен Карозин и молодой боец Юрий Смирнов. Как заведут они разговор про леса, один про свою тайгу, сибирскую, а другой про дремучие ужненские дебри, — водой не разольешь.
Каждый, конечно, своим родным хвалился:
— Разве у вас столько медведей, сколько у нас!
— А ты их считал? Зато у нас и лоси есть.
— А у нас в Забайкалье нет их, что ли? А белок прямо видимо-невидимо… Хоть руками хватай…
От лесных и охотничьих дел переходили к делам военным. Здесь Семен Карозин был бесспорным авторитетом для Юрия Смирнова.
Внимательно слушал Юрий рассказы и наставления бывалого воина.
— Воевать надо умно, с пониманием… — деловито поучал Карозин. — Сейчас самое главное уменье для солдата — без дела в кашу не лезть. При Суворове пулю дурой называли, а сейчас «дуры» эти до того шальные стали, что хоть сетки какие-нибудь заводи от них, как от пчел или ос…
Он снимал свою каску со следами нескольких пулевых вмятин и показывал Юрию.
— Вот разбирайся-ка, до чего низко пулевой огонь стелется: и лежишь, и к земле прижмешься, а не будь шлема — все равно может отыскать пуля, особенно пулеметная… Солдат нынче вроде крота должен быть — в землю вкапываться должен умело и быстро. В атаку ли идешь, оборону ли занимаешь — все равно нужно владеть этим кротовым искусством. Да и при воздушных налетах первое дело — окопаться… Кто сумел быстро в землю втиснуться, тому и разрыв авиабомбы не так страшен…
И еще помни, — добавлял он, — сам закапывайся, а винтовку ни в коем случае не закапывай… Винтовка всегда чистым воздухом должна дышать, всегда должна быть на боевой изготовке. Она в бою для тебя и мать и сестра. Главную работу, понятно, артиллерия выполняет, ну и минометы, само собой, а все же пехотинец на один штык уповать не должен. До последней минуты винтовкой пользуйся, пока грудь с грудью с врагом не сойдешься!
Об этом и мечтал Юрий, уходя на войну, — как можно скорее грудь с грудью сойтись с врагом.