Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений
Шрифт:
В то же время управомоченные суды могут не только отправлять правосудие, рассматривать конкретные споры, отнесенные законом в их подсудности. Суды вправе также в соответствии с национальными Конституциями и федеральными законами заниматься и иными видами деятельности, не связанными с отправлением правосудия, рассмотрением и разрешением конкретных споров. Например, в соответствии со ст. 105 Федерального конституционного закона от 21 июня 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд РФ в результате обращения в Конституционный Суд РФ Президента РФ, Совета Федерации РФ, Государственной Думы РФ, Правительства РФ и органов законодательной власти субъектов РФ вправе рассматривать дела о толковании Конституции РФ. В силу ст. 106 данного закона «Толкование Конституции Российской Федерации, данное Конституционным Судом
Другой пример связан с деятельностью Верховного Суда РФ. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона «О Верховном Суде Российской Федерации» от 5 февраля 2014 г. № 3-ФКЗ Пленум Верховного Суда РФ, в частности, «рассматривает материалы анализа и обобщения судебной практики и дает судам разъяснения по вопросам судебной практики в целях обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации». Как представляется, формула «дает разъяснения по вопросам судебной практики» не ограничивает Пленум Верховного Суда РФ только вопросами толкования и лишь законодательства. В соответствии со ст. 126 Конституции РФ Пленум Верховного Суда РФ вырабатывает «позиции» и иные виды индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений, которые суды в дальнейшем «учитывают» при рассмотрении соответствующих споров в судах. Например, в соответствии с п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» «при установлении противоречий между нормами права, подлежащими применению при рассмотрении и разрешении дела, судам также необходимо учитывать разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, данные в Постановлениях от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» и от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» (выделено авт. – В. Е.).
Следующий пример: в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 7 Федерального конституционного закона «О Верховном Суде Российской Федерации» Президиум Верховного Суда РФ «рассматривает отдельные вопросы судебной практики». В результате такого «рассмотрения» Президиум Верховного Суда РФ вырабатывает «позиции» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений, которые традиционно публикуются в Бюллетене Верховного Суда РФ в виде обзоров судебной практики по конкретным делам. Как представляется, данные «позиции» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений Президиума Верховного Суда РФ другие суды могут учитывать в случаях схожих фактических правоотношений прежде всего в силу их убедительности и аргументированности.
Например, 24 декабря 2014 г. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации утвержден «Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации», содержащий многочисленные «позиции» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений Президиума Верховного Суда РФ [207] .
Таким образом, «позиции» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений в отличие от «прецедентов» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений являются результатом не отправления судом правосудия, рассмотрения и разрешения судом соответствующих споров в судах, а результатом иных видов деятельности управомоченных судов, например, толкования Конституционным Судом РФ Конституции РФ или рассмотрения Верховным Судом РФ «отдельных вопросов судебной практики».
207
БВС
Вместе с тем, как «прецеденты» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений, так и «позиции» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений:
1) являются видами неправа;
2) могут вырабатываться управомоченными судами только в соответствии и в пределах прежде всего принципов и норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве;
3) учитываются, например, судами, физическими и юридическими лицами в процессе рассмотрения и разрешения споров при наличии схожих фактических обстоятельств;
4) являются обязательными, в частности, для других судов, физических и юридических лиц в случаях, только предусмотренных международными договорами, национальными Конституциями и законами. Проанализированные теоретические и правовые аргументы позволяют сделать несколько итоговых выводов.
1. Доминирующий в мире в XX и XXI вв. юридический позитивизм, характеризующийся ограничением «всего» права в первую очередь только «законом», «законодательством», не отвечает на реальные запросы времени, прежде всего в случаях многочисленных пробелов и коллизий в праве, не позволяет эффективно защищать права и правовые интересы граждан и юридических лиц в условиях динамически изменяющихся и многообразных общественных отношений в XXI в., не учитывает современные политические, экономические и правовые тенденции, объективно существующие в государствах.
2. Активно развивающиеся в мире научно дискуссионные и разнообразные концепции правопонимания, сущность которых сводится к синтезу права и «неправа», являются теоретически спорным, приводящим на практике к «размыванию» права неправом, нарушению прав и правовых интересов граждан, органов государственной власти и юридических лиц; нестабильной, противоречивой и неэффективной судебной практике; многочисленным отменам судебных решений и длительному рассмотрению споров в судах.
3. Научно обоснованная концепция интегративного понимания права, характеризующаяся ограничением права только онтологически однородными прежде всего принципами и нормами права, содержащимися в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующимися в государстве, позволяет теоретически убедительно обосновывать содержание и сущность права с позиции одной из разновидностей синтетической теории права, эффективно защищать права и правовые интересы граждан, юридических лиц и органов государственной власти, обеспечивать повышение степени определенности права, а также степени стабильности, непротиворечивости, ожидаемости и прозрачности судебной практики.
4. Неправо (unrecht) по существу «размывает» «действительное» право, становится «видимостью» права, «особенным» «правом», «квазиправом», «мягким правом», значительно отличающимся от «объективного» и «действительного» права, повышает степень неопределенности права.
5. Неправо в данном параграфе монографии исследовано в качестве разновидности множества социальных регуляторов фактических правоотношений, установившихся на практике между неопределенным числом их участников или определенными участниками фактических правоотношений, характеризующихся связанностью и взаимозависимостью.
6. Неправо есть «неистинное» право и поэтому неправо должно постепенно исчезать и в этом исчезновении право очистится от неправа, проявив свои объективные сущностные признаки права, отличные от характерных признаков неправа.
7. «Неправо» есть «видимость» права, дискуссионно позиционирующая себя как самостоятельная разновидность «права». «Неправо» в отличие от «действительного» права – это многочисленные иные социальные регуляторы фактических отношений, имеющие отличительные от права объективные признаки.
8. Неправо, в частности, вырабатывается в виде «прецедентов» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений и «позиций» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений. «Прецеденты» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений являются результатами рассмотрения и разрешения управомоченными судами споров в судах, отправления правосудия, «позиции» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений – результатом иных видов деятельности, не связанной с отправлением правосудия.