Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений

Ершов Валентин

Вместе с тем, судебное правоприменение объективно отличается от иных средств управления, в частности, управляющее воздействие осуществляется только посредством принципов и норм права, содержащихся в системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве; деятельность органов судебной власти обеспечивается возможностью использования принудительной силы прежде всего государства и происходит в процессуальных формах, установленных в федеральных законах.

Важнейшее значение в процессе изучения проблем социального управления имеет применение выводов и положений теории информации. Н. Винер убедительно писал: «Понимание общества возможно только на пути исследования сигналов и относящихся к нему средств связи, а теория управления является только частью теории информации, являющейся обозначением содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему, мерой организации сложной системы» [223] . Положение о

связи управления и информации в юридической литературе «приобрело статус методологического принципа исследования сложных динамических систем» [224] .

223

Винер Н. Кибернетика и общество. М., 1958. С. 30.

224

Туманов Г. А., Герасимов А. П. Методологические возможности кибернетики в государственно-правовой сфере // Советское государство и право. 1982. № 9. С. 34.

С позиции теории информации управление можно рассматривать как уменьшение неупорядоченности (энтропии), достигаемое посредством обмена прескриптивной (предписывающей) информацией, например, основополагающими (общими) и специальными принципами, а также нормами права, содержащимися в системе форм национального и (или) международного права, реализующимися в государстве, и дескриптивной (осведомительной, корректирующей) информацией, в частности, судебной практикой, способствующей индивидуальному регулированию общественных отношений и направляемой по каналам обратной связи в правотворческие органы с целью дальнейшего развития принципов и норм права.

Следовательно, с позиции теории информации регулирование общественных отношений возможно рассматривать как уменьшение неупорядоченности (энтропии), которое достигается посредством правового регулирования общественных отношений в результате реализации принципов и норм права, содержащихся в формах национального и (или) международного права, а также индивидуального регулирования общественных отношений (обмена соответственно прескриптивной (предписывающей) и дескриптивной (корректирующей информацией).

Важнейшее теоретическое и практическое значение имеет дифференциация сфер правового и индивидуального регулирования общественных отношений. «Главным критерием такого разграничения, – как теоретически недостаточно точно, с моей точки зрения, заметили В. В. Глазырин и В. И. Никитинский, – может служить следующее правило: общие свойства объектов правового воздействия, существенные для правового регулирования данного вида общественных отношений, должны найти отражение в норме права (как правиле общего действия). На мой взгляд, – следовало бы уточнить и говорить прежде всего об основополагающих (общих) и (или) специальных принципах внутригосударственного и (или) международного права, а только в последующем – в нормах права, конкретизированных в соответствии с принципами права). «Индивидуальные же характеристики объектов – продолжают авторы, – …отражаются на уровне правоприменения путём предоставления законом соответствующих возможностей для усмотрения правоприменителя» [225] . Теоретически точнее, полагаю, применять термин индивидуальное регулирование общественных отношений.

225

Глазырин В. В., Никитинский В. И. Эффективность правоприменительных актов // Сов. государство и право. 1984. № 2. С. 16.

Рассматривая управленческую природу судебного правоприменения, необходимо подчеркнуть недостаточность «внешнего» правового регулирования общественных отношений и необходимость его дополнения «внутренним саморегулированием», индивидуальным регулированием общественных отношений. Этот вывод, на мой взгляд, убедительно подтверждается в случае применения общих законов управления в процессе анализа проблем, например, судебного правоприменения. Так, закон необходимого разнообразия позволяет определить степень (меру) требуемого разнообразия основополагающих (общих) и (или) специальных принципов, а также норм права, содержащихся в системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве, в соотношении с опосредуемыми развивающимися и многообразными общественными отношениями. Ибо, согласно У. Эшби, сформулировавшему этот закон, степень разнообразия управляющей подсистемы должна быть не меньше степени разнообразия управляемой подсистемы, поскольку «…только разнообразие может уничтожить разнообразие» [226] .

226

Эшби У. Р. Введение в кибернетику / Пер. с англ. М., 1959. С. 293–302.

Таким образом, принципы и нормы права, содержащиеся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующиеся в государстве, с

объективной необходимостью должны предусматривать всё богатство индивидуализированных и конкретных фактических общественных правоотношений. Однако в действительности это даже теоретически недостижимо. В связи с этим возникает необходимость в таких «компенсаторных» социальных средствах, как индивидуальное регулирование общественных отношений, и выработка в его процессе различных видов неправа.

С учетом разграничения правового и индивидуального регулирования общественных отношений представляется теоретически недостаточным вывод С. С. Алексеева, полагавшего: «Право – это не только структурно сложная, динамическая система, но и система в известной степени «саморегулирующаяся» и «самонастраивающаяся» [227] . Принимая во внимание вышеизложенные общенаучные и правовые аргументы, можно сделать другой вывод: право является системой, но «саморегулирующейся» лишь частично в порядке, например, конкретизации основополагающих (общих) и (или) специальных принципов права и выработки правотворческими органами в результате их развития норм национального или международного права. Однако «настраивание», например, законодателем норм права должно производиться не произвольно, не «само…», а с учетом складывающейся правореализационной практики и реальных процессов индивидуального регулирования общественных отношений на основе объективных фактических обстоятельств, конечно, в соответствии с принципами и нормами права, содержащимися в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующимися в государстве.

227

Алексеев С. С. Проблемы теории права. Свердловск, 1973. Т. 2. С. 265.

Исходя из проанализированных выше общенаучных, теоретических и правовых аргументов, предметом исследования второй части данного параграфа монографии прежде всего является изучение собственных теоретических и практических проблем правового регулирования, выявление отдельных элементов, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, установление отдельных форм внутригосударственного и (или) международного права, а также отграничение права от неправа.

Позитивистское правопонимание ограничивает по существу «всё» право, как правило, только нормами права, содержащимися лишь в «законодательстве» (на мой взгляд, точнее – в правовых актах), а также в «судебных прецедентах», вырабатываемых судами в том числе органами государственной власти. В юридической литературе на протяжении нескольких веков традиционно констатируется: «Нормы права представляют собой основу, базис любой системы права…» [228] . Например, А. Ф. Черданцев полагает: «Норма права – первичный элемент права…» [229] . Вместе с тем, с позиции научно обоснованной концепции интегративного понимания права, во-первых, норма права не является «единственным», а тем более «первичным» элементом права; во-вторых, действительно «первичные элементы права» содержатся не только в «законодательстве».

228

Марченко М. Н. Теория государства и права: Учебник. М.: Проспект, 2009. С. 562.

229

Черданцев А. Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции: Монография. М., Норма: ИНФРА-М, 2012. С. 38.

В общей теории права выработано множество определений нормы права. Так, С. Муромцев ещё в конце XIX в. полагал, что юридическими нормами называются «обыкновенно правила, которые определяя должные пределы и способы юридической защиты отношений предписываются властью, регулирующей правовой быт народа …» [230] . Немного позже Н. М. Коркунов писал: юридические нормы – прежде всего «суть правила должного» [231] . Идеи С. Муромцева и Н. М. Коркунова нашли своё отражение и в XXI в. Так, М. Н. Марченко справедливо отметил: «В современной юридической литературе норма права тоже определяется как правило или мера должного поведения» [232] (выделено мной. – В. Е.).

230

Муромцев С. Определение и основное разделение права. М., 1879. С 149.

231

Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 1898. С. 120.

232

Марченко М. Н. Теория государства и права: Учебник. С. 569.