Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений
Шрифт:
9. «Прецеденты» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений и «позиции» индивидуального судебного регулирования правоотношений, во-первых, могут вырабатываться управомоченными судами только в соответствии и в пределах прежде всего принципов и норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве; во-вторых, учитываются, например, другими судами в процессе рассмотрения и разрешения споров при наличии схожих фактических обстоятельств; в-третьих, являются обязательными, в частности, для судов, физических и юридических лиц лишь в случаях, предусмотренных международными договорами, национальными Конституциями и законами.
10. «Действительное» («действующее», «объективное») право в процессе длительного очищения от неправа выходит укрепленным, в большей степени определенным, поскольку в результате данного процесса уточняются и дифференцируются объективные и не совпадающие признаки права и неправа. Право становится более «очищенным» и определенным. Право, возвратившись из своего отрицания неправом, становится «действительным», «объективным», т. е. более определённым, эффективным, продуктивным, результативным, действующим, «очищенным» от субъективизма правотворческих органов и лиц. Таким образом, диалектический
208
Винер Н. Я-математик. М., 1967. С. 314.
2.3. Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений как парные категории
Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений – фундаментальные проблемы общей теории права, сами по себе представляющиеся необъятными, тем более для анализа в рамках одного параграфа монографии. Вместе с тем, не только теоретически возможным, но и практически необходимым также и взаимосвязанное исследование правового и индивидуального регулирования общественных отношений как парных категорий, взаимодействующих диалектических пар. Безусловно, в этой связи неизбежно придется ограничиться лишь отдельными общенаучными, теоретическими и правовыми аргументами, а также краткими итоговыми выводами. Такой подход прежде всего обусловлен тем, что, на мой взгляд, традиционное самостоятельное изучение как правового, так и индивидуального регулирования общественных отношений, хотя теоретически и допустимо, но практически недостаточно. Учитывая прежде всего абстрактный и относительно определенный характер принципов и норм права, бесконечно возникающие коллизии и пробелы в национальных правовых актах, а также многообразие и развитие конкретных общественных отношений, в случае, например, разрешения спора в суде, можно сделать следующий вывод: правовое регулирование общественных отношений без индивидуального регулирования (а равно и наоборот) теоретически невозможно, а практически контрпродуктивно.
Термин «категории» в философии – это наиболее общее понятие, отражающее существенные, всеобщие свойства, закономерные связи и отношения явлений действительности и познания [209] . С греческого языка слово «пара» возможно перевести «возле», «вне»… В русском языке слово «пара» означает «два однородных предмета, вместе употребляемые и составляющие целое» [210] . Учитывая этимологию слов «категории» и «пара», а также в соответствии с теорией систем ряд советских и российских ученых-юристов пришли к теоретически обоснованному выводу о возможности построения органически целостной системы понятий общей теории права на основе метода восхождения от абстрактного к конкретному [211] . «Построенная методом восхождения от абстрактного к конкретному общая теория права как целостная система, – справедливо заметил В. В. Нырков, – должна представлять собой в результате совокупность диалектических пар – противоположных понятий, приведенную в состояние органического взаимодействия, взаимосвязи посредством множества операций их (пар) определения» [212] . При таком подходе представляется теоретически обоснованным и практически необходимым прежде всего не самостоятельное исследование правового или индивидуального регулирования общественных отношений, а их анализ в качестве разнообразных, но с объективной необходимостью взаимодействующих и взаимосвязанных диалектических пар.
209
См., например: Новейший философский словарь. Минск, 2001. С. 481.
210
Ожегов С. И. Словарь русского языка. С. 450.
211
См., например: Васильев А. М. Парные категории. Методологические аспекты разработки системы категорий права. М., 1976. С. 98–111.
212
Нырков В. В. Роль парных юридических категорий в процессе восхождения от абстрактного к конкретному // Право и политика. 2003. № 2. С. 19.
Кроме того, рассматривая органы судебной власти с позиции теории систем, как элемент системы органов государственной власти [213] , сначала обратимся к общенаучным выводам и положениям. Важную роль системного подхода в процессе исследования сложных объектов отмечал ещё Гегель, подчеркивавший, что всякое содержание получает оправдание лишь как момент целого, вне которого оно есть необоснованное предположение или субъективная уверенность [214] . При таком общенаучном подходе прежде всего проанализируем понятия «обратная связь» и «принципы обратной связи». В философской литературе принято разграничивать данные понятия. «В первом случае, – убедительно пишет Н. И. Жуков, – обычно имеется в виду лишь канал связи в направлении от управляемого объекта к регулятору, сам же принцип обратной связи означает коррекцию в ходе управления» (выделено мной. – В. Е.) [215] . Отсюда принцип обратной связи – универсальный способ управления сложно-организованных систем, обеспечивающий эффективное регулирование, посредством реализации которого происходит конкретизация концептуальных положений диалектики о развитии, «самодвижении» и изменении сложных органических систем, в том числе и системы органов государственной власти.
213
См. подробнее: Ершов В. В. Суд в правовом государстве. С. 9–30.
214
Гегель
215
Жуков Н. И. Философские основы кибернетики. Минск, 1976. С. 48, 49.
Анализ принципа обратной связи может способствовать детализации одного их высших типов причинной связи – взаимодействия элементов системы, когда каждый процесс выступает и как причина и как следствие; углублению раскрытия сущности социально-управленческой природы индивидуального регулирования общественных отношений, в том числе индивидуального судебного регулирования; исследованию роли, значения, способов и каналов воздействия, в частности, судебной практики на регулирование общественных отношений, а также на развитие международного и внутригосударственного права. Следовательно, принцип обратной связи применительно к проблемам, затрагиваемым в данном параграфе монографии, можно рассматривать как своеобразную «коррекцию» правового регулирования общественных отношений управомоченными правотворческими органами и лицами. Однако подчеркнем: безусловно, в пределах основополагающих (общих) и специальных принципов, а также норм права, содержащихся в формах национального и (или) международного права, реализующихся в России.
Н. Винер, один из основоположников кибернетики, называвший принцип обратной связи «секретом жизни», пришел к концептуальному выводу: «Обратная связь есть метод управления системой путем включения в неё результатов предшествующего выполнения ею своих задач» [216] . Философской основой принципа обратной связи является отражение. Будучи активной формой проявления движения, отражение носит мобильный, активный характер. Исследование принципа обратной связи является одним из наиболее перспективных направлений философской мысли. Так, Л. А. Петрушенко в специально посвященной этой проблеме монографии писал: «Этот принцип характеризует одно из наиболее общих и существенных свойств живого – его способность самостоятельно поддерживать (в определенных пределах) нормальный процесс жизни и линию поведения в изменяющихся условиях, … зависимость управления от передачи информации, … выявляет … момент самодвижения, присущий всей материи» [217] (выделено мной. – В. Е.).
216
Винер Н. Кибернетика и общество. М., 1958. С. 71.
217
Петрушенко Л. А. Принцип обратной связи. М., 1967. С. 6, 7.
Необходимость исследования принципа обратной связи в процессе изучения, например, судебного правоприменения отмечали также и советские ученые-юристы. Так, А. Б. Венгеров в самом общем виде обоснованно заметил: в процессе правового регулирования судебная практика играет роль одной из форм обратной связи, сигнализирует о социальной эффективности правового регулирования, отражает воздействие общественных отношений на правовые нормы [218] . Эту позицию разделял и С. С. Алексеев, но ещё в более абстрактном виде, писавший: именно практика через механизм «обратной связи» обуславливает дальнейшее развитие содержания правового регулирования [219] .
218
Венгеров А. Б. Роль судебной практики в развитии советского права: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М.,1966. С. 6.
219
Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в советском государстве. М., 1966. С. 88.
Характерной чертой любой социальной системы является наличие в ней процессов управления, связанных с её целесообразным функционированием, обменом информацией и развитием. Как представляется, это в полной мере относится и к системе правотворческих, исполнительных и судебных органов государственной власти, а также к происходящим в ней процессам правового и индивидуального регулирования (в том числе индивидуального судебного регулирования) общественных отношений, связанных с защитой прав и правовых интересов физических и юридических лиц, обменом основополагающими (общими) и специальными принципами, а также нормами права и правоприменительной практикой.
В работах советских ученых-юристов неоднократно, но лишь в самом общем виде, отмечалось, что право [220] , правоприменение [221] и, в частности, судебное правоприменение [222] являются объективно необходимыми средствами социального управления. На мой взгляд, например, судебное правоприменение обладает целым рядом признаков, в целом присущих социальному управлению. В их числе можно назвать: целенаправленное организующее регулирование общественных отношений, выработку и принятие с этой целью решений, связь управления с информационными процессами, необходимость дополнения «внешнего» (правового) регулирования «внутренним саморегулированием» (индивидуальным регулированием) общественных отношений в пределах основополагающих (общих) и специальных принципов, а также норм права, содержащихся в системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве, наличие целой системы связей между правотворческими, исполнительными и судебными органами власти, антиэнтропийный характер управления, связь управленческих процессов с развитием системы права.
220
Право и социология. М., 1973. С. 5.
221
Дюрятин И. Я. Применение норм советского права и социальное (государственное) управление: Автореф. дисс. … д-ра юрид. наук. Свердловск. 1975. С. 4.
222
Петрухин И. Л., Батуров Г. П., Морщакова Т. Г. Теоретические основы эффективности правосудия М.: Наука. 1979. С. 123, 124.