Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений

Ершов Валентин

В свою очередь неправо вырабатывается, например, в индивидуальных судебных актах, «позициях» судов, индивидуальных договорах и т. п., обязательных лишь для определенных данными индивидуальными судебными актами, «позициями» или индивидуальными договорами лиц, субсидиарно регулирующими общественные отношения на основе и в пределах принципов и норм права, содержащихся в формах национального и (или) международного права, реализующихся в государстве и поддерживающихся силой принуждения не только органов государства, но и иных управомоченных органов и лиц [250] .

250

См. подробнее: Ершов В. В. Право и неправо: дискуссионные вопросы теории и практики // Российское правосудие. 2013. № 1. С. 24–31.

Предметом исследования третьей части данного параграфа монографии является индивидуальное регулирование общественных

отношений. Думаю, очевидно, что даже самые совершенные принципы и нормы права, содержащиеся в формах национального и (или) международного права, реализующиеся в государстве, по целому ряду объективных и субъективных причин недостаточны для регулирования фактических многообразных и развивающихся общественных отношений.

Вместе с тем, в 70–80-х гг. XX столетия в СССР многие исследователи с позиции доведенного до крайности юридического позитивизма предлагали отказаться от применения в «законодательстве» относительно определенных и диспозитивных норм права, пытались теоретически обосновать возможность дальнейшего развития права посредством применения в нём только абсолютно определенных норм, т. е. в рамках тотального правового регулирования общественных отношений. Например, Е. Г. Мартынчик считал возможным дополнить обширным перечнем, содержащим семь пунктов, ст. 232 УПК РСФСР, содержавшую оценочное положение, согласно которому суд при рассмотрении дела в распорядительном заседании имел право принимать решение о его направлении на доследование в случае существенного нарушения уголовно-процессуального закона при производстве дознания или предварительного следствия. В частности, одним из безусловных оснований для направления дела на доследование он называл допущенные на стадии досудебного производства «… нарушения прав потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика» [251] . Теоретически спорным представляется его вывод о том, что «… реальное выполнение судом второй инстанции обязанностей по выявлению и устранению всех нарушений норм УПК возможно будет лишь тогда, когда в самом законе исчерпывающе, а не примерно будут закреплены существенные нарушения норм УПК, которые независимо от усмотрения судей влекут отмену приговора» [252] (выделено мной. – В. Е.). Как представляется, предложение Е. Г. Мартынчика было не только спорно с учетом вышеназванных общенаучных, теоретических и правовых аргументов, но и практически не реально ввиду бесчисленного многообразия фактических отношений.

251

Мартынчик Е. Г. Развитие уголовно-процессуального законодательства. Кишинев. 1977. С. 128, 129.

252

Там же.

В дальнейшем уже отдельные российские ученые начали признавать объективную необходимость по существу индивидуального регулирования общественных отношений. Однако, как правило, его спорно называли «судебным усмотрением» и дискуссионно относили к «судебному усмотрению», «нетипичным ситуациям правоприменительного процесса» [253] . Так, В. В. Лазарев предлагал выделять следующие разновидности нетипичных ситуаций: «а) правоприменение при пробелах в праве; б) правоприменение при одновременном осуществлении конкретизации правовых норм; в) применение права при значительном допущении усмотрения правоприменителя; г) применение права при производстве государственно-правового эксперимента; д) применение правовых норм общественностью» [254] .

253

Лазарев В. В. Избранные труды. В 3 т. М., 2010. Т. 1: Закон. Законность. Применение закона. С. 35.

254

Там же. С. 36.

Вместе с тем, принимая во внимание проанализированные выше общенаучные, теоретические и правовые аргументы, во-первых, изложенные и иные аналогичные иные процессы скорее являются типичными, нежели «нетипичными» ситуациями. Во-вторых, традиционное применение в юридической литературе понятия «усмотрение» кого-либо, в том числе «усмотрение» судьи, является теоретически спорным. Представляется более точным понятие «индивидуальное регулирование» (в частности, индивидуальное судебное регулирование, являющееся разновидностью «регулирования») общественных отношений в целом, а не теоретически неопределенное «усмотрение». В-третьих, правоприменительные органы не вправе заниматься в своей деятельности конкретизацией норм права, поскольку, на мой взгляд, конкретизация характерна только для правотворческого процесса, в результате которого управомоченные правотворческие органы и лица вырабатывают более детальные специальные принципы и нормы права. В то же время, например, судебное правоприменение завершается принятием индивидуального судебного акта, обязательного только для лиц, участвующих в процессе.

Среди объективных причин необходимости индивидуального регулирования общественных отношений прежде всего следует назвать абстрактный характер

принципов и норм права. Абстракцию, из которой выхолощено всё особенное и единичное, Гегель называл пустой, скучной, безжизненной, бесцветной и бессодержательной всеобщностью, а развитие понимал как движения от абстрактного к богатому конкретному [255] . Понятие «абстракция» означает мысленное отвлечение от особенных и индивидуальных сторон предмета, выделение в нём существенных, главных характеристик. Абстрактному противоположно конкретное, представляющее собой результат синтеза, выделение более детальных, особенных сторон предмета. Вместе с тем, разграничивая понятие «абстрактное», «конкретное» и «индивидуальное», необходимо подчеркнуть их диалектическую взаимосвязь. «Абстрактное» выводится из конкретного, является выражением его существенных признаков. «Конкретное» характеризует особенности абстрактного, детализирует его сущность. В то же время «индивидуальное» выделяет единичные признаки предмета, отличающие его от других предметов этого же класса.

255

Гегель Г. Соч. Т. VI. С. 17, 18, 315.

При таком общенаучном методологическом подходе развитие регулирования общественных отношений теоретически более обоснованно рассматривать как бесконечный процесс «восхождения» от общего – движение от абстрактных основополагающих (общих) принципов национального и (или) международного права к особенному (более «богатому конкретному») – специальным принципам и нормам, а также принципам и нормам отдельных институтов национального и (или) международного права; наконец – к «индивидуальному», «восхождению» к единичному, посредством индивидуального регулирования общественных отношений в соответствии с фактическими обстоятельствами данного казуса.

Теоретически разграничивая правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений, следует подчеркнуть также и объективную необходимость их взаимосвязи и совместного анализа как парных категорий. С одной стороны, безусловно, родовые и видовые особенности общественных отношений подлежат «абстрактному» и «конкретному», т. е. общему и специальному правовому регулированию. Вместе с тем, единичные особенности фактических общественных отношений объективно требуют и их индивидуального регулирования (в том числе и индивидуального судебного регулирования).

Следует также подчеркнуть: индивидуальное регулирование общественных отношений вызывается не только абстрактным характером принципов и норм права, но также и их относительной определённостью. Так, в национальных правовых актах весьма редко можно обнаружить абсолютно определённые нормы права, выраженные предельно точно, ясно и не нуждающиеся в индивидуальном регулировании общественных отношений. Именно такие случаи более точно следует относить к «нетипичным». И наоборот, типичными случаями являются включение законодателем в национальные правовые акты относительно определенных норм права, не содержащих достаточных качественных и количественных характеристик об условиях их реализации, правах и обязанностях, предполагающих необходимость дополнительного индивидуального регулирования общественных отношений, в виде прежде всего толкования принципов и норм права, например, уяснения судом принципов и норм права для себя и разъяснения их для других.

Весьма часто необходимость индивидуального регулирования также обусловливается коллизиями между принципами и (или) нормами права, содержащимися в различных формах национального и (или) международного права. В этих случаях правореализующие органы и лица с целью эффективного правового регулирования должны преодолевать имеющиеся коллизии в каждом конкретном случае (ad hoc). В юридической литературе прежде всего принято разграничивать преодоление иерархических, темпоральных, содержательных и смешанных коллизий [256] .

256

Ершов В. В. Судебная власть в правовом государстве. С. 185–201.

Нередко объективная необходимость правового регулирования с позиции научно обоснованной концепции интегративного правопонимания и индивидуального регулирования общественных отношений связана с отсутствием необходимых принципов и норм права в российских правовых актах. С позиции юридического позитивизма ученые-юристы традиционно относят данный вид пробелов к пробелам в праве [257] . Так, В. В. Лазарев полагает: «Пробелом в праве является полное или частичное (неполнота) отсутствие норм, необходимость которых обусловлена развитием общественных отношений и потребностями практического решения дел, основными принципами советского законодательства, норм, в отношении создания которых воля трудящихся достаточно ясно выражена в соответствующих государственных или общественных актах» [258] .

257

Там же. С. 227–246.

258

Лазарев В. В. Избранные труды. Т. 2: Пробелы в законодательстве: установление, преодоление, устранение. С. 51.