Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений

Ершов Валентин

Вместе с тем, на мой взгляд, с позиции научно обоснованной концепции интегративного правопонимания право не ограничивается только национальным «законодательством», а выражается прежде всего в принципах и нормах права, содержащихся во всех формах как национального, так и (или) международного права, реализующихся в государстве. При таком теоретическом подходе, во-первых, пробела в праве, как правило, нет. Пробел в праве мнимый. Во-вторых, например, суду необходимо исследовать все принципы и нормы права, содержащиеся в формах национального и (или) международного права, реализующиеся в государстве. В-третьих, индивидуально регулировать фактические правоотношения в соответствии со всеми названными принципами и нормами права [259] .

259

Ершов В. В. Международное и внутригосударственное право с позиций легизма и интегративного

понимания права // Российское правосудие. 2011. № 8. С. 13, 14.

Принципы и нормы права, содержащиеся в формах национального и (или) международного права, реализуемые в государстве, прежде всего в силу их абстрактного и относительно определенного характера могут обеспечивать общее и специальное правовое регулирование общественных отношений, регулировать лишь родовые и видовые особенности общественных отношений. Индивидуальные характеристики каждого отдельного казуса находятся за пределами возможностей общего и специального правового регулирования. Эта объективная реальность предполагает необходимость и неизбежность индивидуального регулирования сложившихся правоотношений. Только совместное правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений может устранять, «снимать» названную объективную недостаточность принципов и норм права, по своей природе являющихся применением равной меры к фактически неравным конкретным фактическим правоотношениям. В связи с этим представляется теоретически спорным, а практически неэффективным следует признать классическое понимание процесса применения права как подведение фактических отношений только под абстрактные нормы права по методу логического умозаключения, в котором роль большей посылки играет право, а меньшей – конкретный казус.

Теоретически более обоснованно, а практически необходимо исследовать проблемы реализации права не в соответствии с юридическим позитивизмом (когда право – только приказ суверена, в жёстких рамках которого находятся органы и лица, его реализующие), а исходя из проанализированных общенаучных позиций, теории систем, системы органов государственной власти, системы форм национального и (или) международного права, реализующегося в государстве.

Принимая во внимание изложенные выше общенаучные, теоретические и правовые аргументы, во-первых, право не ограничивается только нормами права, содержащимися в «законодательстве», вырабатываемом органами государственной власти, а с объективной необходимостью дополняется основополагающими (общими) принципами внутригосударственного и (или) международного права, специальными принципами и нормами права, содержащимися в иных формах международного и внутригосударственного права – международных договорах, обычаях международного права, национальных правовых договорах и обычаях права. Во-вторых, общее и специальное правовое регулирование общественных отношений с объективной необходимостью дополняется индивидуальным регулированием общественных отношений, «саморегулированием», но в пределах общих и специальных принципов, а также норм права, содержащихся в системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве.

При таком общенаучном подходе представляется теоретически спорным рассмотрение теории разделения властей только как разделение функций органов государственной власти. Так, с точки зрения Н. М. Коркунова: «Русские дореволюционные юристы обратили внимание на невозможность употребления понятия «делимость» власти; правильнее говоря о распределении отдельных функций государственной власти» [260] . Жесткие рамки абсолютной монархии в России вынудили разделить данную позицию также и И. Я. Фойницкого, полагавшего: «Общий закон разделения труда с разделением культуры отражается и на государстве, вызывая разделение этих функций и создание для каждой из них особых, наиболее пригодных органов. В этом и состоит принцип разделения государственной власти», поскольку они «не совокупность властей, а единая власть» [261] (выделено мной. – В. Е.). Длительное время большинство советских и в последующем российских ученых придерживались (многие придерживаются и в настоящее время) данной позиции.

260

Коркунов Н. М. Русское государственное право. СПб.,1913. Т. 2. С. 54.

261

См.:, например: Тихомиров Ю. А. Разделение властей или разделение труда // Советское государство и право. 1967. № 1. С. 14–22; Барнашов А. М. Теория разделения властей: становление, развитие, применение. Томск, 1988.

Вместе с тем, на мой взгляд, исходя их проанализированных выше общенаучных позиций, учитывая, прежде всего, положения и выводы прежде всего теории систем, теории информации и теории управления, разделение властей более обоснованно исследовать не с точки зрения разделения функций органов государственной власти, а с позиции сдерживания и взаимного ограничения различных органов государственной власти, относительной саморегуляции, правового и индивидуального

регулирования общественных отношений, естественно в пределах принципов, а также норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве. При этом в качестве целей индивидуального регулирования, в частности, можно назвать, во-первых, своевременную и наиболее эффективную защиту прав и правовых интересов прежде всего физических и юридических лиц; во-вторых, достижение «подвижного равновесия» основополагающих (общих) и специальных принципов, а также норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве [262] .

262

Ершов В. В. Суд в системе органов государственной власти // Российское правосудие. 2006. № 1. С. 39–51.

Классификацию индивидуального регулирования общественных отношений возможно производить по различным основаниям. В частности, по субъектам индивидуального регулирования общественных отношений ими могут быть стороны сложившихся правоотношений, иные управомоченные лица либо органы или суд.

Так, при отсутствии спора между субъектами сложившихся правоотношений они сами вправе произвести их индивидуальное регулирование. Например, в соответствии со ст. 153 ГК РФ «Сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей». В случае возникновения спора между сторонами сложившихся правоотношений их дальнейшее индивидуальное регулирование может осуществляться в том числе иными управомоченными лицами и (или) органами. Например, согласно ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника достигается (процедуре медиации)» от 27 июля 2010 г. № 193: «Настоящий Федеральный закон разработан в целях создания правовых условий для применения в Российской Федерации альтернативной процедуры урегулирования споров с участием в качестве посредника независимого лица – медиатора (процедуры медиации), содействия развитию партнерских деловых отношений и формированию этики делового оборота, гармонизации… (п. 1 ст. 1).

В связи с этим по субъектам индивидуального регулирования общественных отношений можно, в частности, выделить: (1) индивидуальное договорное регулирование; (2) индивидуальное медиативное регулирование; (3) индивидуальное судебное регулирование.

Индивидуальное регулирование общественных отношений можно также дифференцировать и с позиции различного содержания его процессов. Исходя из данного критерия разграничения видов индивидуального регулирования общественных отношений, как представляется, прежде всего следует выделять: 1) толкование принципов и норм права; 2) преодоление коллизий в праве; 3) применение факультативных, альтернативных, относительно определенных, диспозитивных и т. д. норм права; 4) преодоление пробелов в праве [263] .

263

Ершов В. В. Судебная власть в правовом государстве: Дисс. … д-ра юрид. наук. М., 1992. С. 154–265.

В институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ 1 декабря 2016 г. был проведен VI Международный конгресс сравнительного правоведения на тему «Современное правосудие: национальное и международное измерения». На этом Конгрессе выступил Г. А. Гаджиев на тему: «Проблемы «50 оттенков серого в международном и национальном правосудии». Используя его терминологию, хотелось бы подчеркнуть: возможно выделять не пятьдесят, а бесконечное множество «оттенков» индивидуального регулирования общественных отношений с учетом бесчисленного варианта фактических конкретных правоотношений. В то же время необходимо подчеркнуть: безусловно, в соответствии с принципами и нормами права, содержащимися в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и международного права, реализующимися в государстве.

Таким образом, на основе выше изложенных общенаучных, теоретических и правовых аргументов возможно сделать несколько итоговых выводов.

1. Юридический позитивизм, по существу ограничивающий «все» право прежде всего нормами права, содержащимися в «законодательстве» (а теоретически точнее – в национальных правовых актах, выработанных в основном органами государственной власти), а также «судебными прецедентами права», является теоретически дискуссионным и не отвечающим на многочисленные современные вопросы, возникающие в деятельности правотворческих и правоприменительных органов, а практически непродуктивным.

2. Научно дискуссионные и разнообразные концепции интегративного правопонимания, характеризующиеся спорным синтезом в единой системе права онтологически разнородных элементов права и неправа, например, норм права и «правовых позиций» судов, «судебных прецедентов», норм морали и т. д., на практике приводит к бесконечному размыванию права неправом, повышению степени неопределенности права и судебной практики, бесконечным отменам судебных актов, а главное – к многочисленным нарушениям прав и правовых интересов субъектов правоотношений.