Предания старины глубокой
Шрифт:
Все умолкли. Затем встал один аксакал и сказал, что отныне они обязываются взять на свои плечи заботу об этом доме. Кровники в знак согласия все опустили головы и поклонились. Затем им разрешили сесть вместе со всеми.
– Они мне двоюродные братья и сестра, – ответил Захир. Карабутта не сводил глаз с девушки, весь ее облик, ее манера держаться достойно, при всей своей виновности, умение говорить при таком собрании народа восхищали его.
Когда закончился пир, Карабутта спросил Захира, как зовут его сестру и, случайно, не невеста ли она ему.
– Нет, нет, она мне только сестра, ее зовут Шарифат, у меня есть обрученная невеста, – ответил Захир. Вспомнив обычай черкесов красть девушек, Карабутта спросил:
– Не украсть ли мне сестру твою, по вашему обычаю?
– О…о… ее зорко охраняют, – ответил Захир.
С того дня Карабутта
Карабутта понял, что, если продолжать и подождать возвращения братьев, то от них непременно услышишь отказ, а потом не миновать неприятностей. Он решил похитить возлюбленную, пока нет братьев. Но друзья предупредили его, объяснив, что без Захира проникнуть в ее дом невозможно, необходимо прибегнуть к его помощи. Узнав, что родители Шарифат, в принципе, не против, Захир согласился принять участие в похищении сестры.
Ночью несколько всадников поскакали к дому Шарифат, Захир был уже у них в гостях и, уходя, попросил сестру выйти за ним закрыть ворота. Тут Карабутта накинул на нее черную бурку и вскочив с ней на коня, скрылся вдали, следом, прикрывая их, мчались друзья. Они несколько дней блуждали по степи, питаясь жареной дичью. Шарифат так и не знала, кто из всадников ее будущий муж. Об этом она узнала, когда в одном из соседних селений, в мечети, совершили обряд бракосочетания. Затем они вернулись в свое село, и Шарифат стала жить в доме Карабутты.
Это был тревожный 1917 год, Карабутта узнал, что все его друзья в Дагестане увлечены революционными идеями, назревает гражданская война. Он объявил отцу, что намерен вернуться в Хурхи вместе с молодой женой. Мать Карабутты встретила Шарифат приветливо, очень обрадовалась, когда невестка стала говорить с ней на лакском языке.
Впоследствии хурхинцы узнали, что Шарифат искусная рукодельница и хорошая портниха. Все стали ходить к ней с просьбой раскроить платье, мужскую сорочку или детскую одежду. Шарифат никому не отказывала, но была удивлена, что в таком большом селе нет ни у кого швейной машины, и вся одежда шьется вручную. Она попросила мужа привезти ей швейную машину, что он и сделал. После этого все хурхинцы стали шить не вручную, а на машинке. К Шарифат приходили с просьбой написать письмо, ибо хурхинские девушки тогда еще грамоте не обучались. Она не только писала им письма, но и обучала грамоте. А Карабутта вовлекся в революционную борьбу, все время пропадал в Кумухе и редко приходил домой. Он вступил в отряд Эфенди Кацранского. Шарифат тоже стала помогать мужу. Она частенько ездила к ним, возила туда продукты, одежду и выполняла разные поручения.
В самый разгар революционных событий в Дагестане Шарифат родила сына-первенца, и по этой причине не могла быть рядом с мужем. Как-то она услышала, что в село приехал раненый односельчанин, воевавший в одном партизанском отряде с ее мужем. Шарифат пошла к нему и спросила, в чем нуждается Карабутта, что ему послать.
– Ему нужно оружие, патроны, вот я поправлюсь и поеду к нему, так ты приготовь все это, – пошутил боец.
Шарифат продала все золотые изделия, что подарили ей родители, поехала в соседнее село, купила револьвер и патроны и принесла товарищу мужа, чтобы он, обязательно, передал это ему. Тот громко засмеялся и сказал, что он ведь пошутил. Но Шарифат не шутила, она серьезно попросила передать оружие мужу. В это время Карабутта воевал в селении Салта. После его возвращения в Кумух Шарифат сама стала ездить к мужу и помогать всем необходимым, а за ребенком присматривала свекровь.
Однажды, когда она готовила партизанам обед, прискакал из Хурхи мальчик и передал Шарифат, что ее золовка Халла тяжело больна и просила срочно приехать к ней. Шарифат взяла у мальчика коня и поскакала домой. Золовка была присмерти, а ее двое малолетних сыновей жалобно плакали, ведь у них не было отца, а теперь умирала и мать.
– Шарифат, – обратилась золовка к ней слабым голосом, – хорошо, что ты успела приехать. Я умираю. Ты для меня ближе
– Ну что ты, дорогая, ты еще поправишься, кто не болеет? Разве я отказывала во внимании твоим детям? Успокойся!
– Нет, нет, Шарифат, я умираю, поклянись, что заменишь меня! – все настаивала золовка. Шарифат поклялась, вскоре Халла действительно умерла. Приехал на похороны сестры и Карабутта.
С тех пор старшими сыновьями Шарифат стали Рамазан и Рашид, а младшим ее сыном Ибрагим. Когда у нее родилась дочь, имя ей дали умершей золовки. Все тяготы семьи легли на плечи Шарифат, ибо Карабутта все время был в боях. После победы Советской власти в Дагестане, мужа направили на учебу в Махачкалу, после окончания которой работал в Кумухе.
Карабутта пользовался большим авторитетом среди сельчан, его уважали и в Кумухе, он был одним из тех храбрых воинов, который удостоился именного оружия Дагревкома, был членом коммунистической партии. Со временем Карабутта подготовил и Шарифат для вступления в ряды коммунистической партии, а вместе с ней и других хурхинцев.
Шарифат организовала в селе женсовет, работая в библиотеке, стала обучать женщин грамоте. После организации в селе колхоза, Карабутта стал работать бухгалтером, а в партячейке секретарем. И кто бы мог подумать, что этих людей, преданных и честных, работавших на благо народа, ждет злая участь?
Это было в сентябрьскую ночь 1937 года. Все в доме спали, когда дверь спальни Карабутты и Шарифат грубо открыли. Перед ними стояли милиционеры, прибывшие из Кумуха. Спросонья Шарифат не могла ничего понять, ребенок в люльке заплакал, и она занялась им. Незванные гости стали в комнате производить обыск. Что они искали, она не знала, не знал и сам Карабутта.
Затем велели Карабутте одеться и ехать с ними. Тут Шарифат поняла, что черная беда постучалась и к ним.
– Успокойся, это какая-то ошибка, все образумится, а матери пока ничего не говори. Вернусь, сам скажу, – сказал Карабутта на прощанье. Шарифат не смогла успокоиться, не смогла лечь в постель, еле дождалась рассвета. Оставив грудную девочку у свекрови, помчалась в Кумух. Старший их сын в это время учился в педучилище в Кумухе. Шарифат пришла к нему, но он, ничего серьезного не подозревая, стал уверять мать, что отца посадить не могут, ибо он чист, как стеклышко, а арест ошибочен. Пошли в милицию, где сказали, что арестованные в тюремной крепости, за речкой. Пошли к крепости, а там таких, как они, было много, и никто ничего добиться не мог, все стояли с узелками, хотели передать передачу заключенным, но их никто не слушал и ничего не принимали. Шарифат тоже держала под мышкой сверток – завтрак для мужа, стала выяснять с кем можно поговорить, кто даст разъяснение, кто примет передачи, но все кругом молчали, везде она встречала глухую стенку. Так простояли Шарифат с сыном целый день, а вечером пошли в Кумух к своим знакомым Бавасулеймановым. Шарифат давно дружила с Саидат Бавасулеймановой, со времен гражданской войны, она с Саидат варила обеды и шила обмундирование для партизан. Узнав о беде, настигшей Шарифат, Саидат искренне расстроилась, но выразила надежду, что все будет хорошо, Карабутту скоро выпустят. К сожалению, их желанию не суждено было сбыться. Так и не сумела Шарифат увидеться с мужем, не сумела что-нибудь передать, что-нибудь узнать о нем. Когда она приезжала домой, свекровь снова торопила ее в Кумух, попытаться узнать что-нибудь, помочь сыну. Однажды утром Шарифат узнала, что арестованных будут отправлять в Махачкалу. Она быстренько взяла коня у кого-то и поскакала домой, чтобы собрать в дорогу мужу сумку с самым необходимым. Но пока она вернулась, их уже отправили. Провожали Карабутту сын Ибрагим и Саидат, она и собрала ему на дорогу еду и кое-что из одежды.
Они рассказали Шарифат, что Карабутта не был подавлен и убит, как другие, наоборот, он призывал всех быть стойкими и не унывать.
Всех заключенных повели пешком, этапом, а сзади них милиционеры на конях. Карабутта снял с головы шапку и, размахивая ею, громко запел:
Разошлите письма в лакские аулы,Что светлые головы черный поток унес.Юные муталимы, в книгах разыщите,Наш корабль от какого бурана разбился?Все стали плакать и бросились вслед за заключенными, но милиция их отогнала.