Предатель. Не вижу нас вместе
Шрифт:
"Просто держись", — повторяю я про себя, чувствуя, как машина замедляет ход. — "Держись ради ребенка".
В любом случае, подтверждение того, что Демид везет меня домой, ничего мне не даст. Как бы я сейчас не храбрилась, не смогу противостоять мужу… не в темноте. Моя недееспособность ввергает меня в еще большее отчаяние. Мне уже не просто хочется плакать, а забиться в угол и рыдать в голос. До душащей меня икоты, до хрипа в горле, до боли в груди. Может быть горькие слезы помогли бы мне не думать о безысходности, которая заполнила каждую частичку моей души,
А я бы с удовольствием стерла себе память…
Хотя, о чем это я? Даже если бы я не помнила о событиях, которые чуть ли не смертельно ранили меня, это ничего не изменило бы.
Угроза лишиться из-за ребенка зрения, измена мужа, предательство подруги, никуда бы не делись.
Лучше уж помнить о поступках людей, которые заставили меня страдать, чем продолжать любить их, несмотря на то, что они не погнушались вонзить по кинжалу в мое сердце.
— Приехали! — так резко произносит муж, что я невольно вздрагиваю.
Не проходит много времени, прежде чем машина останавливается. Демид тут же покидает салон, с громким хлопком закрывает дверцу. А буквально через пару секунд оказывается с моей стороны. Я даже сказать ничего не успеваю, как муж отстегивает мой ремень безопасности, который сам же чуть раньше и застегнул, вытаскивает меня на холод улицы. Порывистый ветер с завыванием тут же забирается под тонкую ткань больничной пижамы, заставляя меня дрожать еще сильнее. Редкие капли дождя падают на лицо, остужая разгоряченную кожу. Хвойный аромат с нотками сандала забивается в ноздри, заполняет легкие, вызывает приятные и разрывающие душу воспоминания.
Миг, и я “вижу” мужа, обнимающего меня со спины.
— Что ты такого вкусного готовишь, — бормочет Демид мне в шею, разнося по телу приятные мурашки.
Веду плечами, чтобы хоть немного избавиться от жара, который вмиг пронесся по венам, учащая мое дыхание.
Во рту пересыхает, поэтому приходится тяжело сглотнуть, но все равно сиплю, когда произношу:
— Блинчики.
— М-м-м, — Демид ведет носом по моей шее вверх. Вдыхает мой аромат? Или пытается меня завести? А может и то, и то. — С вишней? — касается кончиком языка чувствительного местечка за моим ухом.
Меня словно током пронзает. Все мысли вылетают из головы, сердце разгоняется до предела.
— Не слышу, — шепчет мне на ухо Демид, забираясь пальцами по шелковую ткань пижамных штанов, касаясь кромки трусиков. Дразнит, ведь дальше не проникает.
Горю. Я словно в жгучем пламени сгораю. Мысли превращаются в пепел.
— Эм… — пытаюсь в голове найти хоть что-то стоящее. — Да? — звучит как вопрос.
Веселый смешок раздается
— Обожаю, — муж проводит губами по мочке уха, — вишню, — переходит на раковину, — и тебя, — выдыхает.
Миг, и на мочке смыкаются острые зубы.
Не понимаю, в какой момент Демид меня разворачивается, лишь чувствую его губы на своих губах, руки на ягодицах и твердый член на своем животе.
— Ты моя, Ксюша! Ты якорь в бушующем во мне шторме. Ты мое все, — шепчет признания между поцелуями, разбивая мое сердце на осколки и одновременно собирая его заново, присваивая себе.
Прекрасное воспоминание стирается другим. Тем, в котором присутствует панорамное окно и блондинка, у которой все еще лицо моей подруги.
Теперь мое сердце некому собрать из осколков.
— За что ты так со мной? — само по себе срывается с моих губ, как только я слышу поворот ключа в замочной скважине.
Демид все также продолжает молчать, только его пальцы сильнее впиваются в мою кожу и, скорее всего, оставляют следы. Вот только боли я не чувствую. По сравнению с той, которая острыми клыками разрывает мою душу на ошметки, физический дискомфорт — ничто.
Муж, не разуваясь, направляется вглубь квартиры. Не понимаю, куда он меня несет и зачем. Лишь когда Демид начинает подниматься по лестнице, догадываюсь, что он направляется в спальню. Не ошибаюсь с предположением. И второй вопрос отпадает, когда муж бросает меня на кровать, а сам… нависает сверху.
Горячее дыхание обжигает губы, хвойно-сандаловый аромат становится отчетливее. Тяжесть мужского тела сковывает мое. Поэтому вырваться не удается, когда я слышу яростный рык:
— Тебе мужика не хватает, раз ты на чужих вешаешься? Так я это исправлю, — впивается в мои губы жестким поцелуем.
Глава 15
Застываю.
Пытаюсь осмыслить происходящее, но оно отказывается откладываться в голове.
Я вроде бы нахожусь в своем теле, чувствую жесткие губы мужа, которые сминают мои, ощущаю жар кожи Демида.
Муж грубо кусает мою губу. Боль стреляет в теле. Выводит меня из ступора.
Сердцебиение учащается. Дыхание застревает в груди.
— Пусти, — цежу, стискивая зубы так, чтобы настойчивый язык Демила не мог прорваться в мой рот.
Начинаю возиться, пытаюсь выбраться из-под неподъемного тела мужа. Вот только он лишь расслабляется, еще сильнее вдавливая меня в матрас.
— Слезь с меня! — шиплю, нащупывая плечи Демида. Давлю на них.
— Что такое? — муж проходится языком по моим губам, словно пытается оставить на них свой запах. — Не нравится? — рычащие нотки наполняют каждое его слова.
— Нет! — отворачиваюсь, но от настойчивых губ Демида так просто избавиться не получается. Муж скользит ими моей щеке, кусают скулу.