Предатель. Не вижу нас вместе

Дале Ари

Слезы брызгают из глаз.

Пытаюсь бороться, правда, пытаюсь. Отталкиваю Демида, впиваюсь ногтями в его плечи, царапаю. Вот только в следующее мгновение муж перехватывает мои запястья, заводит их мне за голову, фиксируют.

— А что такого? — проходится языком по моей шее, вызывает в теле дрожь.. дрожь ужаса. — С другим мужиком лизаться можешь, а собственный муж противен? — даже по голосу слышу, что Демид слетел с катушек.

Я никогда не “видела” его таким… безумным.

— Да не лизалась я ни с кем! — пробую

впиться пятками в матрас, чтобы сбросить с себя тело мужа, но ноги скользят по покрывалу..

Слезы во всю текут из незрячих глаз, темнота еще сильнее обостряет отвратные ощущения. Меня начинает мутить от страха, трясет от ужаса.

Не понимаю, что с Демидом происходит. Не понимаю…

— Я все видел! — рявкает муж.

Взрагиваю от ярости, пропитавшей его голос.

Демид на секунду останавливает свои издевательства надо мной, но не успеваю я выдохнуть, как муж перехватывает мои запястья одной рукой, а второй — стискивает мой подбородок, заставляя “посмотреть” на себя.

— Что он тебе пообещал? Что сохранит твою пиявку? Что вернет тебе зрение? Что такого он мог тебе пообещать, раз ты решилась предать меня? — чистое бешенство считывается в словах Демида.

— Ты первый предал меня! — срывается с моих губ еще до того, как я успеваю подумать.

Демид замирает, но всего на мгновение, а в следующее — жестко усмехается:

— Так это месть?

Ледяная лавина заваливает тело, стоит выводам мужа уложиться у меня в голове. Вот только сказать ничего не удается, ведь Демид опережает:

— Ты так мне отомстить решила? Да, Ксения? — рычит мне прямо в губы, грубые пальцы, скорее всего, оставляют следы на моем подбородке. — Если да, то ты крупно ошиблась. Я такого не прощаю. Ты же прекрасно знаешь, что принадлежишь мне! Если ты это забыла, то я тебе сейчас напомню, — муж снова впивается в мои губы.

Начинаю возиться под мужем. Делаю все, чтобы избавиться от мучений, через которые он заставляет меня пройти. Вот только Демиду удалось обездвижить меня. Единственное, что могу — дергать ногами. Но это никак не помогает. Я даже дотянуться до мужа не могу, чтобы причинить ему хоть какой-то вред.

Демид словно недосягаемый.

Это мысль забирает остатки сил.

Обамлеваю.

Пусть делает, что хочет.

Пусть берет, что хочет.

Пусть доказывает, что хочет.

Я устала…

Я устала бороться. Устала сопротивляться. Устала биться головой о стену.

Демид откровенно сильнее меня. И если он вбил что-то в голову, то доведет дело до конца, как бы я не боролось с ним. Проще позволить ему сделать то, что он хочет. А потом попытаться собрать воедино осколки не только сердца и души, но и себя.

Как может человек, которого я безмерно любила, быть настолько жесток ко мне?

Всхлип срывается с губ. Очередной поток слез брызгает из глаз. Нос закладывает.

Зажмуриваюсь, даже несмотря

на то, что ничего не вижу.

Но почему-то кажется, что такой простой жест поможет мне поверить, что ничего не происходит. Поможет мне забыть…

— Ты такая… жалкая, — голос мужа врывается в затуманенный отрешенностью разум. Не сразу понимаю, что Демид не двигается. Его губы тоже покинули мои. Не шевелюсь. Даже вздохнуть боюсь, вдруг спугну удачу.

— Знаешь, что самое смешное? Я всегда защищал тебя, Якорь. От всего мира защищал, даже от себя. А ты… — замолкает. Пару секунд ничего не происходит, а в следующую — раздается скрип матраса, и я оказываюсь свободна.

Свободна…

Не могу поверить в свое счастье, поэтому не двигаюсь. Лишь слезы текут по моим щекам, когда я прислушиваюсь к тяжелым, удаляющимся шагам. Кусаю щеку, стоит им затихнуть. Металлический привкус разливается по языку. Сердце пропускает удар за ударом, в тишине напоминания удары гонга.

Не знаю, как долго ничего не происходит. Может, вечность, а возможно пару секунд. Паника постепенно начинает снова накрывать меня. А мысль: “Демид сейчас передумает и вернется”, словно на повторе, крутится в голове, лишь ухудшая мое состояние. Я так сильно извожу себя, что едва не пропускаю момент, когда муж начинает говорить. Зато стоит улавливать его слова, в очередной раз жалею, что в дополнение к слепоте еще и не оглохла.

— Кстати, я только сейчас понял… тебя даже запирать не нужно. Ты все равно никуда не денешься, — пренебрежительно усмехается и уходит, оставляя меня одну. В темноте.

Глава 16

Не знаю, сколько просто лежу в темноте и плачу. Кажется, из моих ничего невидящих глаз течет нескончаемый поток слез. Они скатываются по вискам, мочат волосы, падают на кровать. Я просто не могу остановит их. И если честно, даже не пытаюсь.

Мне нужно выпустить весь пережитый ужас… отпустить все страдания. Я не могу больше держать их в себе. Все! Чаша переполнилась. Если чувства не покинут тело, то я просто взорвусь. Не вытерплю.

За что Демид со мной так поступил? Откуда в нем такая неистовая жестокость? Да, муж — жесткий бизнесмен. Несгибаемый, умеющий идеально контролировать свои чувства даже в сложных ситуациях. Ходят слухи, что его невозможно вывести из себя, и он принимает сложные решения по щелчку пальца. Вот только мне, как никому, известна его вторая сторона: нежная, мягкая, заботливая.

Куда все это делось? И безэмоциональный бизнесмен, и любящий муж исчезли словно по щелчку пальца.

Сегодня рядом со мной будто был не Демид вовсе. “Незнакомцу” конкретно снесло крышу, и я до сих пор не понимаю, в чем причина. Я же ничего такого не сделала — просто всеми силами пытаюсь спасти нашего малыша от… его собственного отца.