Предатель. Я тебе отомщу
Шрифт:
Он же сжимает зубы так сильно, что я слышу хруст.
– Нет, мы всё-таки, наверное, пойдём, – растерянно бормочет Ирина, явно понимая, что здесь она не вписывается.
– Да нет, оставайтесь, – тут же в противовес произношу я, понимая, что если меня сейчас выставят виноватой, план пойдёт коту под хвост. – Не портите сыну праздник.
Я перевожу взгляд на мальчика.
– Тебя как зовут?
Он смущается, но отвечает.
– Тима.
– Какое красивое имя.
Мне больно. Такой замечательный
Ирина не знает, что сказать. Она не смотрит на меня, не смотрит на Артёма. Эта женщина не понимает, что сейчас делать. А я по-прежнему улыбаюсь.
– Но… – её голос дрожит.
– Хорошего вечера вам, – я нарочито мягко смотрю на родителей Артёма. – Чрезвычайно рада была с вами повидаться напоследок, Анна Викторовна и Вячеслав Павлович.
Я делаю шаг назад, обводя их всех оценивающим взглядом.
– Принимайте новую невестку.
И разворачиваюсь, уже не заботясь о том, что происходит за моей спиной.
Жалею только об одном — что не успела выпить вина и попробовать устрицы. Но, впрочем, невелика потеря.
– Настя, если ты сделаешь ещё шаг, то домой можешь не возвращаться.
Я останавливаюсь. Но не из-за слов Артема. Из-за холода в его голосе. Кидаю взгляд на него из полоборота.
Он стоит, глядя на меня, глаза пустые, разгневанные.
– Ты всё ещё моя жена.
– Правда? – я хмыкаю. – Что-то ты поздно об этом вспомнил.
Все. Больше оставаться здесь смысла нет. Теперь моя роль — второпланова.
К счастью, моё внимание привлекает официант, спешащий к нашему столику. Как кстати в его руках мой заказ.
Я перехватываю его взгляд, мило улыбаюсь.
– Прошу завернуть с собой.
А следом мило добавляю:
– Вместо бокала — бутылку.
Краем глаза замечаю, как лицо Артёма мрачнеет ещё больше. Но никак не поясняю свои действия.
Я разворачиваюсь, направляясь к выходу. Мне изменили. Формально выгнали из дома. Гулять так гулять.
За всё же платитпока еще“любимый” муж.
16. Артём
Чёртова стерва. Так и знал, что она что-то задумала!
Я сижу за столом, стискивая зубы так, что челюсть начинает побаливать. В висках пульсирует злость, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони. Только бы не сорваться. Только бы не показать слабину.
Перед родителями, Ирой и долбанным ребёнком, которого я даже не собирался видеть сегодня.
Настя… Дешёвая, двуличная тварь. Она устроила это. Как-то узнала, что я буду здесь и с кем встречусь. Она специально притащила сюда моих родителей, загнала меня в угол, поставила перед фактом.
И теперь я вынужден сидеть за этим чёртовым
Я бы с удовольствием разнёс всё к чертям.Разбил бы этот стол, швырнул тарелку в стену, врезал бы кому-то, лишь бы не сидеть тут и не участвовать в этом фарсе.
Но вместо этого я молча слушаю.
И первым голос подаёт отец. Он делает вид, что просто в ахуе, но я вижу его настоящую реакцию. В глубине души он доволен.
– Артём, а ты хорош, – усмехается он, покачивая бокал в руке. – Значит, ты тут у нас двойную жизнь ведёшь?
Я злюсь ещё сильнее.
Он говорит спокойно, без осуждения, с ленивым любопытством. В его глазах нет гнева, разочарования или презрения. Только мерзкая заинтересованность, будто он рассматривает удачную шахматную партию и прикидывает, как бы использовать её себе на пользу.
Конечно, он доволен. Отец всегда жил так.
Его любовницы менялись, как сезонные костюмы. У каждой был свой срок годности, но каждая получала ровно столько, сколько ему хотелось дать.
Мама знала. Всегда знала. И терпела.
Они не разводились не потому, что любили друг друга, а потому что им так было удобнее. Мать слишком гордая, слишком статусная, чтобы позволить ему оставить её. Отец слишком богатый, чтобы не иметь любовниц.
И сейчас он смотрит на меня так, будто гордится.
– Ты чего ж нас совсем в неведении держал-то? – с ленивым смешком бросает он, глядя на мать. – Хоть намекнул бы.
Но мать не улыбается. Она сверлит меня таким взглядом, что, кажется, могла бы пробить дыру в черепе.
– А теперь, будь добр, объясни русским языком, – холодно роняет она. – Это что сейчас было?
Не отвечаю. Потому что что, чёрт возьми, я могу сказать?
"Да, мам, это моя любовница, а вот её сын, которого я скрыл от вас, потому что не хотел слушать ваши нотации?"
Нет. Я должен выкрутиться.
– Тёма, я жду объяснений, – голос матери натянут, как стальная струна.
Ненавижу, когда она так говорит. Как будто всё ещё может меня контролировать.Словно я до сих пор тот самый мальчик, который оправдывается за разбитую вазу.
Раздражённо выдыхаю, стискивая переносицу.
– Я не думал, что сейчас подходящий момент, – сквозь зубы выдаю я. – И вообще, я не обязан…
– Ты не обязан? – перебивает мать, её голос становится ещё холоднее.
Я чувствую, как воздух вокруг столика леденеет.
– Артём, ты встречаешься с этой… женщиной на глазах кучи людей. По твоему это нормально? – она делает паузу перед словами, словно сама не может поверить, что вообще вынуждена это произносить. – Нормально — то, что ты изменял своей жене?
Я раздражённо качаю головой.